Для нового издания я просмотрел текст, сделал кое-какие добавления и примечания и исправил в первом разделе небольшую экономическую ошибку, поскольку мой противник др Мюльбергер, к сожалению, не обнаружил ее.

При этом просмотре передо мной ярко предстал гигантский прогресс международного рабочего движения за последние четырнадцать лет. Тогда еще было фактом, что «рабочие, говорящие на романских языках, на протяжении двадцати лет не имели никакой другой духовной пищи, кроме произведений Прудона» да еще разве однобокого толкования прудонизма отцом «анархизма» Бакуниным, в глазах которого Прудон был «нашим общим учителем», notre maitre a nous tous. Хотя прудонисты были во Франции всего лишь маленькой сектой среди рабочих, тем не менее только они одни имели определенно сформулированную программу и могли во время Коммуны взять на себя руководство в экономической области. В Бельгии прудонизм безраздельно господствовал среди валлонских рабочих, а в рабочем движении Испании и Италии, за очень небольшими исключениями, все те, кто не были анархистами, были решительными прудонистами. А теперь? Во Франции рабочие совершенно отвернулись от Прудона; он имеет еще приверженцев только среди радикальных буржуа и мелкой буржуазии, которые в качестве прудонистов называют себя тоже «социалистами», однако социалистические рабочие ведут с ними самую ожесточенную борьбу. В Бельгии фламандцы оттеснили валлонов от руководства движением, сместили прудонизм и очень сильно подняли движение. В Испании, как и в Италии, бурный прилив анархизма 70-х годов отхлынул и унес с собой остатки прудонизма; если в Италии новая партия пока еще находится в процессе формирования, то в Испании Новая мадридская федерация, остававшаяся верной Генеральному Совету Интернационала, из небольшого ядра развилась в сильную партию, которая, как это видно из самой республиканской прессы, гораздо успешнее подрывает влияние буржуазных республиканцев на рабочих, чем это когда-либо удавалось ее шумливым предшественникам — анархистам. Место забытых сочинений Прудона у романских рабочих заняли «Капитал», «Коммунистический манифест» и ряд других произведений марксовой школы, а главное требование Маркса — захват всех средств производства от имени общества пролетариатом, добившимся безраздельного политического господства, — стало теперь требованием всего революционного рабочего класса также и в романских странах.

Но если прудонизм окончательно отвергнут рабочими также и романских стран, если он теперь, в соответствии с его истинным назначением, служит лишь выражением буржуазных и мелкобуржуазных вожделений французских, испанских, итальянских и бельгийских буржуазных радикалов, — то зачем же теперь снова возвращаться к нему? Зачем снова бороться с умершим врагом, перепечатывая эти статьи?

Во-первых, потому, что эти статьи не ограничиваются одной полемикой с Прудоном и его немецкими представителями.

Вследствие разделения труда, существовавшего между Марксом и мной, на мою долю выпало представлять наши взгляды в периодической прессе, — в частности, следовательно, вести борьбу с враждебными взглядами, — для того, чтобы сберечь Марксу время для работы над его великим главным трудом. В силу этого мне приходилось излагать наши воззрения в большинстве случаев в полемической форме, противопоставляя их другим взглядам. Так было и в этом случае. Разделы первый и третий содержат не только критику прудоновского толкования вопроса, но также изложение и нашей собственной точки зрения.

Во-вторых, Прудон играл в истории европейского рабочего движения слишком значительную роль, чтобы можно было так просто предать его забвению. Опровергнутый в теории, оттесненный в сторону на практике, он продолжает сохранять исторический интерес. Кто сколько-нибудь обстоятельно изучает современный социализм, тот должен изучить также и «преодоленные точки зрения» в рабочем движении.