Изменить размер шрифта - +

 

 

1933

 67. ШВЕЯ

 

Небесное синее зренье

 Швея над иглою слепит.

 В том платье ночном, как виденье,

 Красавица бал посетит.

 

 Таков уж порядок на этой

 Печальной и бедной земле:

 В чернилах все пальцы поэта,

 У золушки руки в золе.

 

 Красотка стучит каблучками

 На скользком полу восковом,

 Сапожник разводит руками

 Над бедным твоим башмачком.

 

 Не плачь — все превратно и тленно

 В шумихе земной чепухи,

 Кончается бал неизменно,

 Забудутся рифмы, стихи.

 

 Не все ли равно, в этой драме

 Какую играем мы роль:

 Оплаканы пред небесами

 Сапожник и датский король.

 

 Истлеет прелестное платье.

 Увянет румянец. Глаза

 Ослепнут в могиле. Объятье

 Утихнет, как в небе гроза.

 

 

1932

 68. ОНА

 

Со вздохом он целует руку,

 Она сквозь слезы вдаль глядит —

 На небо, на любовь, на скуку,

 И ничего не говорит.

 

 А сверху некий театральный

 Волшебник сыплет не спеша

 Бумажки — белый цвет миндальный.

 Порхает бедная душа

 

 В туманном мире воркованья,

 Преображенном впопыхах

 Под музыку, под восклицанья,

 Под арию о «двух сердцах».

 

 Но тучный господин во фраке

 Ее в медвежьих лапах мнет,

 Такую тонкую. Во мраке

 Автомобиль глазастый ждет.

 

 Мерещатся ей замки, залы,

 Поклонник — кошелек и фрак,

 А юноши-то целовали

 Ей маленькую руку…

 

 

 69. ЕВРОПЕЙСКАЯ ЗИМА

 

Зима с умиленьем

 Безмолвных холмов.

 С последним паденьем

 Дубовых листков.

 

 Над сельскою прозой

 Сияла зима,

 Над райскою розой

 Чья гибель — чума.

 

 Над Римом, над бурной

 Струей ручейка,

 Над хижиной курной —

 Жильем бедняка.

 

 Средь мраморной стужи

 Музейных колонн

 О шерсти верблюжьей

 Вздыхал Аполлон.

 

 Шел путник. Мечтаньем

 Себя утешал

 И пальцы дыханьем

 В пути согревал.

 

 

 70–71. ПО НЕБУ ПОЛУНОЧИ

 

 1. «Все та же скука мира…»

 

Все та же скука мира —

 Пустая мишура,

 И холодок эфира

 На кончике пера.

 

 Скучны земные девы

 Под музыку балов,

 И райские напевы

 Для них — невнятный зов.

 

 И только белый парус

 На море голубом…

 И только первый ярус

 В театре городском.

 

 Все холодней и строже,

 Над скукой мировой,

 Сияли в черной ложе

 Глаза Лопухиной.

 

 

 2. «Кто знает — житель рая…»

 

Кто знает — житель рая —

 О чем в полночный час

 Он думал, не смыкая

 Над рукописью глаз,

 

 Когда сквозь сон кричали

 В аулах петухи,

 И в Пятигорске спали

 Средь сонной чепухи?

 

 Спасибо вам средь тесных

 Ущелий за намек:

 За несколько небесных

 И непонятных строк,

 

 Которых в буднях мира

 Нельзя читать без слез,

 Как ангел из эфира

 В объятьях душу нес,

 

 Как средь земного бала

 У черного окна

 Томилась и вздыхала

 И плакала она.

Быстрый переход