— Значит, вы здесь из-за вашей королевы?

— Хай. Наша королева обещать, что уркзиммути будут убивать, потому я делать это, — сказал Ковок-ма. — И все равно я думать, что ваш король пожелать жестокий подарок.

Когда Дар пробовала представить себе обязательства королей и королев друг перед другом, она была уверена, что это имеет отношение к врагам, а не к напуганным крестьянам, сбившимся в кучку посреди двора. Да, погибли именно крестьяне. Дар словно бы вновь увидела картину их гибели и задрожала от ужаса.

— Страшно было смотреть на эту бойню, — пролепетала она. — Я все время об этом думаю. Вот почему вы меня напугали.

Ковок-ма несколько мгновений молча смотрел на Дар.

— Это делать меня грустным, — признался он. И ушел.

Дар продолжала собирать дрова. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Встреча с Ковоком только разбередила ее тревогу. Ей было трудно поверить в то, что орки готовы беспрекословно подчиняться толуму, но она понимала, что Ковок-ма не стал бы ей лгать.

«Он даже не понимает, что такое ложь». Мысль о таком тупом послушании была пугающей. «А если бы толум приказал Ковоку меня убить, он бы это сделал?»

Она не сомневалась, что толум запросто смог бы отдать такой приказ. Гораздо труднее было понять, как на такой приказ ответит Ковок-ма.

«Кого он послушается?»

Самый простой ответ был такой: орки верны своей королеве и ей повинуются. Так говорил Тиг. Но в войске все было не так просто.

«Здесь вместо королевы — мужчины».

Дар гадала, по-разному ли орки относятся к своей королеве и к Человеку Королевы. Возможно, одинаково.

«А как насчет офицеров Человека Королевы? По приказу толума Карга орки совершили убийство, не задумываясь».

Дар с тревогой думала о том, станут ли орки повиноваться мерданту. Трудно было разобраться в такой непростой картине. Дар долго думала, но сделала только один вывод: не было причин надеяться на то, что орк будет верен ей.

К тому времени, как Дар вернулась в лагерь, орки уже поставили свои шалаши, а солдаты натянули на каркасы шатры. Работали только женщины. Они трудились около костров, а для костров были отчаянно нужны дрова. Дар рассовала принесенный хворост и плавник под котлы, в которых готовили еду Кари и Тарен.

— Мы сегодня только кашу варим? — спросила она.

— Да, — ответила Тарен. — Вчера мало еды набрали. Солдаты уже бывали в той деревне раньше.

— Думаешь, поэтому тот мальчик так рассердился? — спросила Дар.

— Кто знает? — пожала плечами Тарен. — Бедный дурачок.

Нена протянула Дар пару сношенных туфель.

— Примерь, Дар. Может, подойдут.

Дар посмотрела на туфли.

— Это твои?

Нена улыбнулась.

— Муут дал мне новую пару.

Дар опустила глаза. На «новых» туфлях Нены темнели пятна запекшейся крови.

— Но они же сняты с…

— С того, кому они больше не нужны, — поспешно вмешалась Тарен.

«Так вот она — мужская щедрость, — подумала Дар. — Туфли, снятые с убитой женщины».

Она села на землю и примерила старые туфли Нены. Они были ей малы.

Тиг уже улегся спать в своем шатре, когда вошел Коль и положил на землю седельные сумки. Звякнули бутылки, и это привлекло внимание Тига. Он приподнялся и сел на расстеленном одеяле.

— Сегодня хоть без дождя обошлось, — сказал он. — Но пить охота — просто жуть.