С душою прямо геттингенской,

         Поклонник Канта и поэт,

         Он из Германии туманной

         Привез учености плоды:

         Вольнолюбивые мечты,

         Дух пылкий и довольно странный,

         Всегда восторженную речь

         И кудри черные до плеч.

         . . . . . . .

         Он пел любовь, любви послушный,

         И песнь его была ясна,

         Как мысли девы простодушной,

         Как сон младенца, как луна

         В пустынях неба безмятежных.

         Богиня тайн и вздохов нежных.

         Он пел разлуку и печаль.

         И нечто и туманну даль,

         И романтические розы;

         Он пел те дальние страны,

         Где долго в лоне тишины

         Лились его живые слезы;

         Он пел поблеклый жизни цвет

         Без малого в осьмнадцать лет.

Ленский был романтик и по натуре и по духу времени. Нет нужды говорить, что это было существо, доступное всему прекрасному, высокому, душа чистая и благородная. Но в то же время «он сердцем милый был невежда», вечно толкуя о жизни, никогда не знал ее. Действительность на него не имела влияния: его радости и печали были созданием его фантазии. Он полюбил Ольгу, и что ему была за нужда, что она не понимала его, что, вышедши замуж, она сделалась бы вторым исправленным изданием своей маменьки, что ей все равно было выйти – и за поэта – товарища ее детских игр, и за довольного собою и своею лошадью улана? Ленский украсил ее достоинствами и совершенствами, приписал ей чувства и мысли, которых в ней не было и о которых она и не заботилась. Существо доброе, милое, веселое, Ольга была очаровательна, как и все «барышни», пока они еще не сделались «барынями», а Ленский видел в ней фею, сильфиду, романтическую мечту, нимало не подозревая будущей барыни. Он написал «надгробный мадригал» старику Ларину, в котором, верный себе, без всякой иронии, умел найти поэтическую сторону. В простом желании Онегина подшутить над ним он увидел и измену, и обольщение, и кровавую обиду. Результатом всего этого была его смерть, заранее воспетая им в туманно романтических стихах. Мы нисколько не оправдываем Онегина, который, как говорит поэт,

         Был должен оказать себя

         Не мячиком предрассуждений.

         Не пылким мальчиком, бойцом,

         Но мужем с честью и умом, —

но тирания и деспотизм светских и житейских предрассудков таковы, что требуют для борьбы с собою героев.