Изменить размер шрифта - +
Но в свете наружность никого и ни в чем не убеждает: там все слишком хорошо владеют искусством быть веселыми с достоинством в то время, как сердце разрывается от судорог. Онегин мог не без основания предполагать и то, что Татьяна внутренно осталась самой собою, и свет научил ее только искусству владеть собою и серьезнее смотреть на жизнь. Благодатная натура не гибнет от света, вопреки мнению мещанских философов; для гибели души и сердца и малый свет представляет точно столько же средств, сколько и большой. Вся разница в формах, а не в сущности. И теперь, в каком же свете должна была казаться Онегину Татьяна, – уже не мечтательная девушка, поверявшая луне и звездам свои задушевные мысли и разгадывавшая сны по книге Мартына Задеки, но женщина, которая знает цену всему, что дано ей, которая много потребует, но много и даст. Ореол светскости не мог не возвысить ее в глазах Онегина: в свете, как и везде, люди бывают двух родов – одни привязываются к формам и в их исполнении видят назначение жизни, это – чернь; другие от света заимствуют знание людей и жизни, такт действительности и способность вполне владеть всем, что дано им природою. Татьяна принадлежала к числу последних, и значение светской дамы только возвышало ее значение, как женщины. Притом же в глазах Онегина любовь без борьбы не имела никакой прелести, а Татьяна не обещала ему легкой победы. И он бросился в эту борьбу без надежды на победу, без расчета, со всем безумством искренней страсти, которая так и дышит в каждом слове его письма:

 

         Нет, поминутно видеть вас.

         Повсюду следовать за вами,

         Улыбку уст, движенье глаз

         Ловить влюбленными глазами,

         Внимать вам долго, понимать

         Душой всё ваше совершенство,

         Пред вами в муках замирать,

         Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!

         . . . . . . . .

         Когда б вы знали, как ужасно

         Томиться жаждою любви,

         Пылать – и разумом всечасно

         Смирять волнение в крови;

         Желать обнять у вас колени,

         И, зарыдав у милых ног,[8 - У Пушкина: «И зарыдав у ваших ног» (т. I, стр. 224).]

         Излить мольбы, признанья, пени.

         Всё, всё, что выразить бы мог;

         А между тем, притворным хладом

         Вооружив и речь и взор,

         Вести спокойный разговор,

         Глядеть на вас спокойным взглядом!..[9 - У Пушкина: «Глядеть на вас веселым взглядом» (т. I, стр. 224).]

 

Но эта пламенная страсть не произвела на Татьяну никакого впечатления. После нескольких посланий, встретившись с нею, Онегин не заметил ни смятения, ни страдания, ни пятен слез на лице – на нем отражался лишь след гнева… Онегин на целую зиму заперся дома и принялся читать:

 

         И что ж? Глаза его читали,

         Но мысли были далеко;

         Мечты, желания, печали

         Теснились в душу глубоко.

Быстрый переход