Здесь описывается переезд шаха из столицы в летнюю резиденцию, о чем Грибоедов позже вспоминал в письме к Катенину (февраль 1820 г.) (см. с. 469 наст. изд.). Этот дневник Д. А. Смирновым был опубликован, по его замечанию, «не целиком, а выдержками».

Вагин – один из русских, попавших в плен в Персию и возвращенных Грибоедовым на родину. Он упомянут в письме к Мазаровичу 11 сентября 1819 года (см. с. 462 наст. изд.).

Миана – Тавриз

Тавриз – Гаргары

Эти короткие записи о выводе русских солдат из Тавриза до последнего селения собственно персидских в то время владений дополняются письмами (рапортами, которые, к сожалению, не все сохранились) к Мазаровичу 6 сентября – 6 октября 1819 года. А. П. Ермолов писал Мазаровичу 11 ноября 1819 г.: «Секретарь миссии Грибоедов подробно объяснил мне, каких стоило нам затруднений возвратить в отечество взятых в плен беглых солдат наших… При сем случае приятно мне заметить попечение Грибоедова о возвратившихся солдатах, и не могу отказать ему справедливой похвалы в исполнении возложенного вами на него поручения, где благородным поведением своим вызвал неблаговоление Аббас-Мирзы и даже грубость, в которых не менее благородно остановил его, дав ему уразуметь достоинство русского чиновника» (РС, 1874, октябрь, с. 229–230).

В карантине Грибоедов вместе с кн. Д. О. Бебутовым задержался, возвращаясь в Тифлис из Чечни от Ермолова, которому докладывал о выводе русских солдат из Персии (см.: Воспоминания, с. 343).

Дневник этот опубликован Д. А. Смирновым в выдержках (его пересказ отдельных замечаний напечатан здесь петитом).

Грибоедов путешествовал по Крыму с 18 июня по 15 сентября 1825 года. С 18 по 24 июня он проживал в Симферополе. Отчасти его крымские впечатления, не отраженные крымским дневником, описаны в письмах к Бегичеву от 9 июля, 9 и 12 сентября 1825 года.

Отчасти дневниковые записи дополняются письмами к П. Н. Ахвердовой того же времени (см. с. 543–546 наст. изд.).

В настоящем издании впервые собраны все письма Грибоедова, дошедшие до нас. В их числе и официальные – некоторые из них (относящиеся к концу 1828 г.) лишь подписаны Грибоедовым, а составлялись сотрудниками русской миссии в Персии. Но и в этом случае они имеют, несомненно, важное биографическое значение и выражают точку зрения Грибоедова, раскрывают круг его забот на посту полномочного министра. За пределами издания, с другой стороны, остались те письма, которые составлялись Грибоедовым для С. И. Мазаровича (1818–1821) и И. Ф. Паскевича (1827–1828), – ряд из них сохранился в грибоедовских автографах; исчерпывающая публикация такого рода документов, очевидно, будет задачей нового академического издания Полного собрания сочинений Грибоедова. Не включается в наше издание и письмо к В. Ф. Вяземской (см. ЛН, т. 47–48, с. 230), так как оно на самом деле написано А. Ф. Грибоедовым – дядей писателя. Письма здесь печатаются в хронологическом порядке; исключения сделаны для мелких записок, которые в ряде случаев объединены в единые группы по адресатам.

Воспоминания. Автограф – ЦГВИА, копия – ГЦТМ. Записка могла быть написана в первой половине 1808 года, так как 4 июня этого же года Буринский умер. Родственник Грибоедова, В. И. Лыкошин, обучавшийся с ним в университете в 1805–1808 годах, вспоминал: «Мы поручены были родственному надзору его матери, добрейшей Анастасии Федоровне, у которой большею частью проводили праздничные дни <…>.