— Отпустите меня! — жалобно пропищал соддит.

Однако паук имел другие намерения. Нетерпеливо пыхтя, он вымазал особой секрецией свободную руку Бинго и очистил ее от клея. Затем насекомое прижало эту руку к боку соддита и обвило ее несколькими прочными петлями. К счастью для Бинго (как потом оказалось), паук сделал это несколько поспешно. Когда он поднял жертву и понес ее среди ветвей и сучьев крон, паутина порвалась, и рука Бинго вновь освободилась от пут. Но хитрый соддит прижимал ее к боку, боясь, что паук свяжет его заново, если заметит свою оплошность.

Большое насекомое несло соддита довольно долго. Во время этого сотрясающего и неприятного путешествия по лесу Бинго напрягал мозги, пытаясь что-нибудь придумать. Как сообщить друзьям о своем пленении? Как предупредить их об опасности и попросить о помощи? Будто назло, все умные мысли покинули голову соддита. Впрочем, когда насекомое притащило его в коммуну пауков, он понял, что питал себя надеждами напрасно. С одной из толстых ветвей свисало семь коконов, качавшихся на прочных нитях: шесть связанных фигур были гномами, один — колдуном.

— Вот же беда, — проворчал Бинго.

— Привет, брат, — сказал ближайший к нему гном. — Ты тоже здесь?

Это был Фрили.

— Что с вами случилось?

— Мы увидели, что ты застрял в листве, и Мори решил вернуться к первоначальному плану. Нам, гномам, всегда ближе планы, в которых можно помахать топорами. Поэтому мы пошли к нашим тюкам, а эти гадкие пауки уже протянули через тропу невидимую нить на высоте шести дюймов. Мы зацепились за нее — кто голенями, кто ботинками. Все попадали и прилипли к паутине. В принципе, мы могли бы снять обувь и уйти. Но бороды — другое дело, сам понимаешь. Затем на нас набросились пауки. Они связали всех и принесли сюда.

— По крайней мере, мы перебрались через заколдованный ручей, — донесся голос из качавшейся линии коконов. — Насекомые перетащили нас по веткам.

Бинго узнал голос Мори. Такой ход событий доставил ему мало радости.

Рядом сновали пауки. Он перебегали с ветки на ветку по тонким нитям паутины и создавали впечатление какой-то групповой активности. В отличие от людей, склонных выращивать бороды на лицах, пауки предпочитали разводить растительность на многочисленных ногах. Кроме того, их тела были покрыты черной щетиной, короткими ресничками и прочими формами специально укороченных волос. Эти существа считались непревзойденными производителями шелка и толстых нитей, из которых они сплетали различные вещи — в том числе и смертельно опасные предметы. Огромным спросом пользовались их шарфы — теплые и симпатичные (если, конечно, содрать с них паучьи украшения). Неутомимые пауки вязали свитера, носки, одеяла, создавали мягкую мебель, черепичные плитки, ботинки, парики, фермерскую утварь и липкие мечи. По правде говоря, паучьи изделия во многом превосходили аналогичные товары других фирм, но их основным рынком сбыта являлись восточные земли, лежавшие за Мойпрофилем и населенные угрюмым неприветливым народом. Помимо прочего, пауки охотно брались за особую работу, если их заказчики могли оплатить свои странные просьбы — например, они проникали в дома людей и в качестве первоапрельской шутки покрывали все веши паутиной. Когда какой-то прожженный жених бросал свою девушку у алтаря, злопыхатели часто вызывали пауков и просили их оплести ее спальную — да и саму невесту — паутиной, чтобы обманутая жертва почувствовала себя еще более безутешной и обиженной.

Интересно, что бойкая торговля не пробудила у пауков любви и дружбы к обитателям равнин. Хотя вторая сторона вела себя аналогично. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что люди ненавидели этих насекомых. Не все, конечно, но многие. А те, кто симпатизировал паукам, — я не могу найти другого слова — были извращенцами.