Разумеется, допросов было проведено множество, но на стол Торквемаде попали только те, в которых содержалась хоть какая-то полезная информация.

Вот допрос рыбака, который сообразил встать на колени рядом с соседями, но не ослеп потому, что в момент взрыва раскашлялся до слез и протирал глаза, оказался самым подробным.

Больше всего Великого Инквизитора расстраивало, что хотя он и присутствовал там лично, но был ослеплен, как и все. А что мог рассказать неграмотный рыбак?!

«О чем-то они еще поговорили, может даже и поспорили. Нет, язык незнакомый, никогда такого не слышал. Потом тот, что поменьше ростом, прямо на поленницу вспрыгнул, старика за шею схватил и задушил. А второму, который моложе, что-то сказал, и тот головой закивал. Веревки он ножом разрезал, и пленник этот сам с ними добровольно побежал. А было их всего трое, и одежа на них была совсем чужая, вся в пятнах каких-то, но добротная. А больше я ничего и усмотреть не успел.»

Великий Инквизитор не занимал бы свой пост, если бы после нападения не смог сложить два и два. Вместо того, чтобы отправить людей в погоню за демонами, он приказал готовить суда для перехвата.

— Стреляйте не раздумывая! Их каравелла называется «Россия». Кто знает, что значат эти дьявольские буквы, но пишется это вот так, — он передал капитану городской стражи пергамент с надписью и добавил: — Перекройте выход к морю и стреляйте сразу, как увидите их. Капитанам скажите: церковь щедро оплатит все расходы!

Сплетни и разговоры об этом событии сделали зиму в Палос-де-ла-Фронтера незабываемой. Легенда обрастала подробностями и деталями от одного разговора к другому и разносилась по миру, пусть и медленно, с помощью торговых судов и любящих приврать моряков.

В порту стояла достаточно судов, но не все могли немедленно отплыть. Где-то была распущена команда, где-то шел ремонт. Однако обещание Великого Инквизитора сделало свое дело, и два капитана, которые сочли возможность безнаказанно попалить в беглецов достаточно соблазнительной, вышли навстречу приключению.

Бой был короток и смертоносен: с каравеллы вырвался луч дьявольского света, от которого, мгновенно вскипев, начала парить вода в реке. Как только чудовищный луч коснулся одного судна, оно вспыхнуло так, что моряки еле успели спрыгнуть в холодную воду. Второе судно, не успевшее подойти так близко, резко сменило курс. Кто знает, что это была за дьявольщина…

Из воды выловили практически всех, но слишком много народу наблюдало с берега. Да и сами моряки, пережившие потрясение, не собирались держать язык за зубами.

Церкви эта охота вышла достаточно дорого. Пришлось оплатить не только стоимость судна, но и часть груза, который не успели снять. Среди высших церковных чинов пошли разговоры о том, что Томас Торквемада потерял хватку…

Педро Видалес с холодным равнодушием наблюдал, как после этой чудовищной истории затухает интерес к жизни в Великом Инквизиторе. Два эти события, последовавшие одно за другим, подорвали в Торквемаде что-то существенное, глубинное. Может быть, веру во всемогущество инквизиции? Или же веру в собственные силы?

Вероятно, ситуацию возможно было переломить, но Педро не желал такого поворота. Предательство кумира что-то сломало и в нем. Проводив через пять месяцев скончавшегося от простуды Томаса Торквемаду в последний путь, он просто вздохнул с облегчением.

Его, как личного секретаря покойного Великого Инквизитора, ждала неплохая церковная карьера.

* * *

«На дело» ходили втроем. Сам Рим, очень вовремя вернувшийся Бык и Чук, взятый просто для страховки. В общем-то все прошло гладко, как и ожидалось. Кроме одной забавой детали: перепуганного молодого еврея, которого Бык снял с костра.

— Ну, не оставлять же его там было?! Старик к этому времени уже помер. Я пульс поискал, но там глухо.