Антонио улыбнулся и протянул руку.

— Очень рад. Антонио Роча. Присаживайтесь, пожалуйста. Не хотите выпить чашечку чаю?

— Софи говорила мне, что у вас прекрасные манеры. Это действительно так. Спасибо, я ничего не хочу, — волнуясь, заговорила Нора. — Я пришла сюда только потому, что очень переживаю за Софи.

— Я вас внимательно слушаю, — подбодрил ее Антонио.

— Софи очень любит Лидию и не представляет своей жизни без нее. Если вы разлучите их, это будет для нее настоящей трагедией.

— Я лишь забочусь о благополучии своей племянницы, — вежливо заметил Антонио.

— Лидия для Софи — как родная дочь. Кроме того, Белинда хотела отдать Софи свою дочь насовсем. Я сама была свидетельницей того, как она предложила это Софи, — прямо сказала Нора. — Вам было об этом известно?

— Честно говоря, нет, — признался Антонио.

— Есть еще кое-что, — со вздохом продолжила Нора. — Мне совсем не хочется говорить вам об этом, но я сделаю это ради Софи.

— Все, что вы мне скажете, останется между нами.

— Дело в том, что Софи, вероятно, не сможет иметь детей. В детстве у нее была лейкемия, и лечение сильно подорвало ее здоровье.

— Я этого не знал, — задумчиво протянул Антонио.

Неожиданная новость шокировала его. Он с ужасом подумал о том, какие мучения пришлось пережить Софи. В глубине души он понимал, что сама она никогда не сказала бы ему этого из гордости. Поэтому, с одной стороны, он рассердился на Нору Мур за ее непрошеное вмешательство, а с другой стороны, был благодарен ей. Ведь только теперь он понял, насколько жесток был к Софи.

— Для Софи нет ничего дороже, чем Лидия.

Знаете, у нее было тяжелое детство, — сочувственно продолжала Нора. — Поэтому Софи работает день и ночь, чтобы девочка провела свое детство по-другому. Она многим жертвует ради малышки, и это нельзя недооценивать.

— Я понял вас, миссис Мур.

Проводив женщину до машины, Антонио вернулся в отель. Ему вспомнились слова Софи: я умру, если ты, разлучишь нас. Ситуация оказалась гораздо более сложной и запутанной, чем он ожидал. Такая неуравновешенная и эмоциональная девушка, как Софи, может наделать глупостей, если Антонио настоит на своем и без ее согласия увезет Лидию в Испанию. Он не пойдет на такой риск. В эту минуту ему впервые стало ясно, что Софи имеет точно такие же права на Лидию, как и он.

Софи мельком глянула на себя в зеркало и побежала открывать дверь.

— Я не хочу приглашать тебя к себе, — призналась она.

Антонио удивленно поднял брови.

— Почему?

Софи зашагала по тропинке, которая вела к пляжу.

— После того как ты сказал, что я живу на грани нищеты, у меня пропало всякое желание приглашать тебя к себе домой. Да, я живу не в лучших условиях, но мне вполне хватает моего фургона. И я не собираюсь выслушивать твои замечания по поводу того, в каком сарае я живу.

— Впредь я постараюсь быть осторожнее в выражениях, — холодно сказал Антонио.

— Сразу надо было думать, — не удержалась Софи. — А сейчас мы идем на пляж. Там по крайней мере мы будем наравне.

Антонио был одет не для прогулки по пляжу.

Интересно, Софи действительно стесняется своего жилища или просто хочет досадить ему? Ведь через несколько минут в ботинки наверняка набьется песок. Он понаблюдал за тем, как Софи, по-ребячьи радуясь, побежала к воде. Ему была приятна ее естественность, но он никак не мог найти подход к этой девушке. Она была непредсказуемой, темпераментной, импульсивной, — 'и это сводило Антонио с ума.