Это лучше всего сделать, если сравнить взгляды Ленина со взглядами другого русского социалиста, который тогда играл довольно фантастическую роль: доктора Александра Хельфанда, писавшего под псевдонимом «Парвус». Хельфанд тоже с самого начала был искренним революционером, перед войной некоторое время ближайшим соратником Троцкого, вместе с ним ставший автором идеи о «перманентной революции», но правда он был также и авантюристом и сластолюбцем с наклонностями мошенника — во время Балканских войн он, уставший от плохой жизни, жульническими поставками оружия сколотил миллионное состояние. По характеру в сравнении с аскетично-цельным Лениным он был как переливающийся всеми цветами радуги болотный цветок. Тем не менее, интеллектуальные и политические достижения и этого «мародера революции» в целом заслуживают упоминания.

Хельфанд точно так же, как и Ленин, стремился к мировой революции, его целью точно так же была социалистическая Европа. Но в противоположность Ленину, у него с самого начала не было никаких сомнений и угрызений совести в том, что правильный путь к этой цели — это безусловный союз с кайзеровской Германией. Именно эта кайзеровская Германия стала бы — таков был ход мыслей Хельфанда — совершенно естественным путем, совершенно без революции, постепенно социалистической, ведь она уже была на дороге к этому. Социалистическая партия Германии (СПГ) постепенно взяла бы на себя ведение войны, и германская победа в конце концов стала бы и её победой. Но царской империи, которая посылала своих социалистов не в парламент, а в Сибирь, нужна была революция — и революция могла произойти только из поражения. Для Хельфанда таким образом не было никаких сомнений; Германия должна войну выиграть, а Россия должна её проиграть, после этого обе они станут социалистическими.

Этот ход мыслей подходил руководству германской империи как ключик к замочку, даже если тайные намерения Хельфанда были иными, и в действительности вскоре он стал важнейшим доверенным лицом германского правительства в его русской политике революционизирования; через него в течение многих лет текла основная часть денег, которые Германия закачивала в Россию для подрывных целей. Только вот что: Хельфанд был генералом без армии, у него не было своей партии в России, и будет ли заметный толк от его подпольной работы, всегда оставалось под сомнением. Когда он в мае 1915 года хотел склонить Ленина на свою сторону (вот поистине фантастическая сцена: толстый, благоухающий бриллиантином Хельфанд из отеля «Baur au Lac» неожиданно появляется в бедном цюрихском эмигрантском трактире и находит дорогу к деревянному столику, где Ленин в поношенной одежде со своей женой и своей подругой скромно ужинают), то тогда Ленин его просто вышвырнул: Хельфанд — немецкий агент, с которым он не желает иметь никаких дел.

В действительности Хельфанд никогда не был просто немецким агентом. Как правильно сказал его биограф Винфрид Б. Шарлау, «он работал не для, а он работал вместе с кайзеровским правительством». Но Ленин в 1915 году еще не был готов, чтобы работать вместе с кайзеровским правительством; он ненавидел его не меньше, чем царское правительство.

Для Ленина война не была войной между народами, а была она войной между империалистическими угнетателями народов — грабителями и ворами, между которыми было нечего выбирать. Линия раздела мира в его глазах была не вертикальной, а горизонтальной, не «вот здесь Германия и Австрия, а там Россия, Франция, Англия». Картина была такой: на одной стороне повсюду империалистические правительства, которые вели совершенно незанимательную борьбу за доли в прибылях, а на другой стороне подавляемые и эксплуатируемые народы и народные массы, которые в этой борьбе своих господ, до которой им нет дела, вынуждены истекать кровью.