Глава четвертая

НЫНЕ

Эта комната не была приятной. Пять стен из темного камня на темном цементе. Пол и потолок из черного мрамора, гладкие, без трещин. В комнате была одна дверь из тяжелого темного дерева, что вела в прихожую. Хитрая система рычагов и приборов не давала открыть внешнюю дверь, если внутренняя была закрыта, и наоборот. Комната была защищена, ее тени никогда не пронзал свет.

Было темно.

Гость в этой комнате стоял в свете пары факелов напротив двери, и он мог поверить, что стоял на краю вечности, смотреть в первобытную тьму, что была за границами творения.

Между факелами скрывалась единственная черта комнаты. В стене, где голова и тело в таком свете могли быть приняты за человеческие. Плечи и руки были как у человека, но слишком мускулистыми. Голова была правильной формы, на ней была грива волос, что ниспадала назад, вырезанная в деталях на стене.

Все было сделано, чтобы привлечь внимание к лицу.

Черты были кошмарными, пугающими, поражающими. О, это была не маска жуткого монстра, там не было клыков, меха, чешуи. Лицо было человеческим, даже красивым. Но на нем не было смертных эмоций. Это был безумец, что не мог понимать и испытывать желания, ненависть и страхи, что должны быть его с рождения. Это было лицо чистого голода, зла, что росло не из дел, а из инстинкта хищника. Это был зверь, волк, змей или лев, но в маске человека.

Перед идолом ждали две фигуры. Первая была Робе, его глаза были большими от смеси страха и жадности. Он смотрел то на идола, то на мужчину в темно-синем одеянии, почти сливающемся с тьмой вокруг. Он платил Робе, когда того выгнали из стражи. Он обращался к этому мужчине только как Апостол.

Генри Робе не хотел признавать даже себе, что знал другое имя Апостола, боясь реакции на эти знания.

— Уверен, что они идут? — спросил Апостол, раздраженно глядя на внешнюю дверь.

Робе не вздохнул и не закатил глаза, хоть ему и хотелось, ведь он повторял в четвертый раз.

— Уверен, святейшество. Они будут здесь. Им просто нужно…

Раздался звон в стенах, комната загудела от работы механизмов.

— …немного времени, — закончил Робе, внутренняя дверь открылась.

Их было шестеро, разного роста и комплекции. Один был в коже с темными пятнами, другой в ярком наряде аристократа, даже с рапирой на боку, третий был в черном, едва заметный в этой комнате.

Они были общей профессии. И они были хороши в ней.

— Робе объяснил, зачем вы здесь? — осведомился Апостол без предисловий.

— Я хочу угадать, — сказал мужчина в коже. Его голос был низким из-за шрама на шее. — Вы хотите кого-то убить.

— Если бы я хотел комедии, — сказал хозяин, — я нанял бы шута. Конечно, я хочу кого-то убить, идиот!

Убийца пожал плечами.

— Задают глупый вопрос…

Аристократ — убийца под прикрытием — шагнул вперед, прервав товарища:

— Вы давно не просили о личной встрече. И хоть ваш страж напряжен, я слышал волнение в его голосе. Наверное, вы нашли Адрианну Сатти.

— Молодец, Жан Люк. Я рад видеть хоть одного умного среди вас, — он продолжил для всех. — Я нашел беглянку, чего вы не смогли за два года, — он посмотрел каждому в глаза, напоминая о своем недовольстве, и убийцы отвели взгляды. — И я хочу, чтобы вы помогли избавиться от нее. Но пока я хожу, чтобы вы узнали ее кличку — Робе объяснит — чтобы найти ее, когда необходимо. Ее пока не надо убивать. У меня другая задача для вас.

Группа в смятении шепталась. Жуткая акустика комнаты вернула шепот шипящим хором.

— Уверен, — продолжил Апостол, не ожидая ответа, — что вы слышали, кто скоро почтит наш город присутствием?

Снова эхо, но не смятения, а потрясенного оханья.