— Это правда? — осведомилась Виддершинс, сосредоточившись. Де Лорен ничего не ощущал, но девушка медленно кивнула, принимая беззвучный ответ. — Хорошо, — сказала она через миг. — Это объясняет многое случившееся со мной, как и моя попытка ограбить вас — явно глупая. Но это не дает понять, что происходит, и кто хочет убить вас.

— Ты уверенна, что это не твоя гильдия воров? — де Лорен потирал подбородок.

— Я была там, Уильям. Я не видела в их церкви следов ритуала, и они ничего не поняли, когда я обвинила их в нападении той штуки.

— Это воры, Адрианна. Уверен, врать они умеют.

— Я — воровка, Уильям, — парировала она. — Я в состоянии понять, когда вор врет.

— Ясно.

— И зачем им хотеть убить вас? Это привлечет внимание, которое гильдия старается избегать.

— Возможно, — старик чуть склонился вперед, словно хотел запомнить узор дерева на поверхности стола. Его пальцы лениво обводили их.

Виддершинс терпела почти минуту.

— Вы, — выпалила она, — пытаетесь собраться с силами и что-то мне сказать.

Де Лорен улыбнулся.

— Я тебе уже доверяю, особенно после твоего рассказа. Но это дело церкви, и обсуждать его сложно, — он снова притих. — Я в Давиллоне не для определения нового епископа и времени его назначения. О, я это сделаю, ведь уже пора. Но это лишь повод.

— Тогда зачем…?

— Не только поклонением, — сказал ей де Лорен, меняя тему, — бог получает силу, хотя этот способ надежный и долгий. Потому люди предлагают подношения или жертвуют зверей, и потому некоторые культы все еще практикуют человеческое жертвоприношение, хоть Священное соглашение запрещает это. Предмет или жизнь, посвященные богу, дают тому богу силу.

— Уверена, это очень интересно, но…

— Недавно чистая вера Высшей церкви кое-что ощутила, Адрианна. Мы получали сны, видения, знаки. Хоть звучит ужасно мелодраматично, в Давиллоне растет темная сила, и дело точно не в обращении в веру. И я уверен, что из-за этой силой появился нечеловеческий слуга, что напал на тебя, что уничтожил культ Ольгуна два года назад. Нужно узнать, что это, и как с этим справиться, — он нахмурился. — Но за этой тьмой нечто почти знакомое…

Он стиснул зубы, его гостья вскочила, склонила голову, словно слушала голос, который он не слышал — видимо, так и было. Она вдруг оказалась у окна, прижала спину к стене. Быстро вдохнув, воровка приготовилась выглянуть, но ей требовалась помощь.

— Ольгун, — прошептала она. — Там темно.

Это была не просто просьба о помощи. Так она говорила, что уже простила его за все, намеренно он делал это или нет. Все стало прежним.

И Ольгун ответил потоком облегчения и приливом силы, который она ощутила, пока воздух покалывал.

Виддершинс присела у окна. Было видно только ее макушку, она быстро осмотрелась. Ее зрение было как у кошки стараниями Ольгуна, она видела и мощеную дорогу, и деревья и кусты.

Вот!

Видно было, словно светило солнце на ночном небе, и там шла колонна стражи во главе с Джулиеном Бониардом. Они шли бодрым шагом, сжимали рукояти, и Виддершинс не сомневалась, почему они шли сюда.

Александр все-таки предал ее? Он позволил ей остаться, что задержать, пока кричал страже? Паника пыталась сдавить ее горло, она сглотнула, подавляя ее.