— То есть?

— Никаких шлюх, никаких пьяных дебошей, никаких скандальных выходок на время сезона.

Он вскинул бровь.

— Ага. Я должен превратиться в зануду?

Кьяра отвернулась. Чтоб ему провалиться! Когда он так делал, становился просто неотразимым.

— Не сомневалась, именно так вы к этому и отнесетесь.

Граф лениво прошелся перед камином, затем снова облокотился на каминную полку.

— И что тогда мне прикажете делать, если не кутить и не развлекаться? — поинтересовался он. — Заниматься самоусовершенствованием?

— Почему бы и нет? — живо откликнулась Кьяра. — Мне же придется таскаться по балам и вечеринкам, а вы взамен войдете в круг моих знакомых и освоите азы логики и дисциплины.

— Это вызов, мадам? — осведомился Лукас.

— Да. — Кьяру начинал раздражать их разговор. — Зарегистрируйте это как пари в клубе «Уайтс». — Она задумалась. — Например, вот так: «Черная вдова держит пари с лордом X. на предмет того, что он не осилит начального курса по… химии». — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Нет, это не честно. Лучше указать орнитологию, более легкий предмет для дилетанта.

— Согласен, — помолчав, ответил Лукас. — Принимаю ваше пари. Только не будем нигде его регистрировать. Не нужно никого оповещать о нем. Пусть это будет нашим частным делом.

Кьяра вдруг забеспокоилась. Не совершает ли она чудовищную ошибку? Если и есть что-нибудь, чего мужчина совершенно не переносит, так это когда уязвляют его гордость. Но назад дороги нет. У нее тоже несгибаемая гордость.

— Дело в том, — продолжил Лукас, — что каждому пари полагается приз. Или штраф. Скажите, леди Шеффилд, как вы расплатитесь в случае проигрыша.

— О проигрыше не может быть и речи, — уверенно заявила Кьяра.

— Либо меня ввели в заблуждение, либо ученые заранее знают результат эксперимента.

Она поджала губы.

— Хорошо, лорд Хэдли. Что ставите на кон?

— Если я выиграю, вы выполните мое желание.

— Смотря какое, — сказала Кьяра. — Глупо соглашаться, не зная, о чем идет речь.

— Чего вы боитесь? Мне показалось, вы не собираетесь проигрывать.

Кьяра вдруг покраснела, вспомнив, как леди Аннабелла высказывалась о языке Хэдли и его страсти к порочным наслаждениям. Она подняла голову и увидела, что он, улыбаясь, разглядывает ее.

— Значит, вам хочется, чтобы я был более конкретен? Отлично. — Он помолчал. — Если я выиграю, вы позволите себя поцеловать.

— Мне кажется, с этим можно согласиться, — начала она.

— Погодите. Я не закончил. — Лукас расправил морщинку на брюках. — Я поцелую вас туда, куда захочу.

— Это… возмутительно, — пробормотала она.

— Разве? — Он не торопясь окинул ее взглядом, словно мысленно срывая с нее одежды. — Вы же знаете, что на теле женщины существует так много особо чувствительных мест. Дьявольски трудно решить, какое предпочесть. Кьяра невольно ахнула.

— Я мог бы пососать сосок, — продолжал он вкрадчивым шепотом. — Опять же можно было бы поиграть языком с вашим пупком. — Голос его слегка охрип. — Либо спуститься еще ниже.

Кьяра отвернулась, надеясь, что он не заметит, как она покраснела. Его слова приятно возбуждали, но не хотелось в этом признаваться.