— Ну стоит ли вам так убиваться? — сказал я. — По сути, вагнеровский зверь не так уж и переменился. Он ведь и прежде не отличался особой сдержанностью. Агрессивность всегда была одной из его главных…

Моя фраза осталась незаконченной. Доктор Лабиринт болезненно вскрикнул и вскочил на ноги, сжимая левой рукой правую.

— Что там такое? — воскликнул я, подбегая к содрогавшемуся от боли Лабиринту. Он жалобно протянул мне руку. — Что там такое? Что с вами?

Я перевернул маленькую, иссохшую ладонь. На ее тыльной стороне ярко краснели царапинки. Еле заметные в первый момент, они быстро, прямо на глазах, вспухали. Доктора ужалила, ужалила или укусила, какая-то ядовитая тварь. Я наклонился, внимательно всматриваясь в траву, и наугад потыкал палкой. Что-то шевельнулось. Из-под сухой ветки вынырнул небольшой золотистый шарик, негусто усеянный шипами; он торопливо покатился от меня, явно намереваясь улизнуть в кусты.

— Ловите же, ловите! — крикнул Лабиринт. — Быстрее!

Я выхватил из кармана носовой платок и бросился в погоню, ни на секунду не забывая о шипах. Шарик отчаянно уворачивался, но в конце концов мне удалось закатать его в платок.

Лабиринт пораженно смотрел на недовольно шевелящийся узелок.

— Это просто не укладывается в голове, — вздохнул он. — Думаю, нам лучше вернуться домой.

— Так что же это такое?

— Одна из баховых букашек. Но она неузнаваемо изменилась…

Быстро темнело, так что, возвращаясь, мы не столько видели тропинку, сколько искали ее на ощупь. Теперь уже я отводил лезущие в лицо ветки, Лабиринт же уныло плелся позади, то и дело потирая пострадавшую руку.

В конце концов мы добрались до дома и поднялись по ступенькам на заднее крыльцо. Лабиринт отпер дверь и сразу же пошел на кухню. Здесь он включил свет и поспешил к раковине.

Я достал из буфета пустую банку и осторожно вытряхнул туда свою добычу. Золотистый шарик раздраженно заметался, и я счел за лучшее закрыть банку крышкой. На кухне повисло долгое молчание. Лабиринт дул на ужаленную руку, я сидел за столом и опасливо смотрел, как бахова букашка пытается найти выход из стеклянной тюрьмы.

— Ну и?.. — сказал я наконец.

— С фактами не поспоришь. — Лабиринт закрыл воду и сел напротив меня. — Она претерпела некую метаморфозу. Первоначально у нее не было никаких колючек, тем более — ядовитых. Слава еще богу, что я проявил определенную осторожность, иначе все эти игры в Ноя могли бы плохо кончиться.

— Что вы имеете в виду?

— Я сделал их всех бесполыми. Они не могут производить потомство, второго поколения не будет. Эти мало-помалу вымрут, чем дело и кончится.

— Правду говоря, я очень рад, что такая мысль вовремя пришла вам в голлову.

— А вот интересно, — задумчиво пробормотал Лабиринт, — интересно, как она будет звучать теперь, в этом виде.

— Кто?

— Колючая сфера, бахова букашка. Это будет настоящей, критической проверкой. С помощью машины я могу снова преобразовать ее в ноты, вот тогда мы все и увидим. Как вы относитесь к такой идее?

— Тут уж не мне решать, доктор, а вам, — сказал я. — Только я бы на вашем месте не питал особо радужных надежд.

Лабиринт взял банку и решительно направился к крутой, ведущей вниз лестнице; я последовал за ним.