– Коли так, то надо поспешать, – говорил Асмунд на втором ночлеге, собрав дружинных старшин обсудить дела. – Благожит о нас скоро узнает.

– Если он все это затеял, он уже знает! – воскликнул Святослав. – Он заранее знал, что я приду, когда узнаю, что он разорил мою твержу! И уже собрал войско!

– Если бы он собирал войско заранее, в тех весях о нем бы знали, – вежливо возразил ему Альв. – И оттуда тоже послали бы ратников, заранее спрятали бы жен и скотину.

– И получше спрятали! – поддержал своего человека Лют. – Пню же ясно было: на те веси мы первым делом накинемся.

– А он им не сказал, чтобы они нам не выдали!

– Ладно будет вам языками попусту молоть! – остановил младших родичей Асмунд. – Знал Благожит, не знал – теперь-то уж беженцы до него скоро вести донесут. С каждым днем у него будет все больше людей собираться. Нам это не на руку. Теперь мешкать нельзя. Чем быстрее дойдем до Хотимирля, тем меньше ратников у Благожита застанем.

– Раз уж мы местных мужиков по лесам разогнали – надо успеть к Хотимирлю раньше них! – добавил Ивор.

– Оставить их за спиной? – Святослав нахмурился.

– Сейчас они нам не страшны: да пусть их сотня наберется, они нас не посмеют тронуть. А вот поспей они все к Благожиту собраться – тогда будет сила. Нам сейчас надо к Хотимирлю поскорее пробираться: разбить Благожита и город его захватить, пока мужики с испугу по лесам жмутся. А потом, как он нам землю поцелует на покорность, пусть выходят.

– А добыча? – заикнулся Енарь, вышгородский сотник.

Ясно же было, чего хочет дружина.

– Тут в весях не добыча, а слезы! – Асмунд скривился. – Не Царьград чай! Вот возьмем Благожита за яйца – будем дань брать.

– Куницами и девицами! – подмигнул Ивор.

– И за Перезванец выкуп! – докончил Святослав. – Я ему не спущу смерти моих людей!

Но вот дружина прошла устье и низовья Горыни. До Хотимирля оставалось совсем недалеко, и Благожиту пришла пора появиться с собранным войском. Дружинные старшины ждали, что это войско встретит их перед Хотимирлем, на ровном месте, удобном для сражения. Русы снарядились: надели кольчуги и шлемы, у кого они были, каждый повесил на плечо щит.

– Ступай вперед, – подозвав Люта, Асмунд кивнул ему на тропу. – Как бы по дороге засады не было.

– Дай мне еще людей, – попросил Лют, помнивший свой недавний опыт войны в земле Деревской. – Шиш знает, сколько их там, – он кивнул на лес.

– Возьми у Енаря еще два десятка. Хватит?

– Нет. Там может быть ополчение всех дреговичей, а я сам-сорок пойду? Сотню давай.

– Тогда бери его сотню целиком, – позволил Асмунд.

Ведя за собой сотню Енаря Шило и два десятка своих, Лют вступил в лес. После захвата и осмотра Поведовых пожитков он был уверен, что дреговичи к разорению Перезванца непричастны, но также утвердился в мысли, что об этом следует молчать. Святослав не хочет знать, кто разорил Перезванец. Он хочет иметь повод для еще одной победоносной войны, для покорения еще одного края. Хочет немедленно, едва получив стол, продолжить дело расширения державы, начатое его двоюродным дедом, Олегом Вещим, и продолженное отцом. Он видит в этом свой долг, и разорение Перезванца считает волей богов, побуждающих его к делу. В этом желании его поддерживает большинство руси. «И если, – как сказал однажды Люту Ратияр, – Благожит так худо следит за своими землями, что здесь кто угодно может разорять чужие городцы, то для него неизбежно – рано или поздно очутиться у чужого стремени.