Так они, наконец, осели на месте. Эйран уже почти отчаялась вовремя найти нужное место: она знала, что ребенок, растущий в ее чреве, вот‑вот родится.

Первая зима оказалась трудной, потому что у них не было времени приготовиться к ней. Но Ярет охотился на кроликов, белок и птиц, он обменивал их на другую пищу и на семена для весеннего сева. Эйран на последние деньги обставила дом, купила кровать, стол, стулья и посуду. Ярет проявил необыкновенный талант, вырезая тарелки и ложки. Позже он собственными руками соорудил колыбель для дочери. Эйран тоже не сидела без дела. Она пахала, сеяла, стирала, готовила. И всюду носила на спине маленькую Дженис. Дом буквально заблестел под ее руками, огород расцвел, а сад трав угрожал перерасти свои границы. А потом, словно завершая ее мечту, однажды утром появился молодой кот тигровой расцветки, прошел в дом и сделал его своим. Вначале Смельчак посматривал на него настороженно, и кот – Прыгун – тоже прятался, когда сокол сидел в доме па своем насесте. Но постепенно они привыкли друг к другу, как сами Эйран и Ярет. Территория Смельчака – место рядом с Яретом, в горах, а Прыгуна – возле Эйран, в доме и ближайших окрестностях.

Кот и сокол соревновались в преследовании грызунов, в результате ни один дом в округе не был так свободен от мышей и крыс, как дом сокольничего. Животные так пристрастились к этому занятию, что расширили свои охотничьи участки – к радости и забаве соседей.

– Они как будто соревнуются, кто поймает больше мышей, – со смехом говорила соседка Эйран Эйдин. – Кто бы мог подумать?

Единственным недостатком в жизни Эйрана и Ярет было то, что Ярет так и не стал фермером и никогда им не станет. Он продолжал уходить в горы и приносил жителям деревни свежее мясо. Со временем он стал главным охотником Благдена. У него не было меча, только охотничий кинжал, а игольное ружье – не охотничье оружие, даже если бы он сумел найти для него боеприпасы. Но он умело ставил сети и ловушки и с большой эффективностью пользовался пращой. Один из жителей деревни, сам не лучник, выкопал из земли лук, который пролежал там много лет, и Ярет прекрасно им пользовался. По вечерам он делал стрелы и другие вещи, которыми они оба пользовались.

И они любили друг друга. Ярет, со всем своим врожденным высокомерием и строгостью, полюбил ее. Иногда они расходились во мнениях – и такие споры бывали громкими и яростными, потому что Эйран никогда не хотела смириться. Они кричали друг на друга, иногда он топал ногами, но никогда, ни разу не поднял на нее руку.

Он в десять раз, в сто раз больше мужчина, чем этот жалкий Рофан, мрачно думала про себя Эйран, сворачивая на тропу к своему дому. Я так счастлива, что он мне достался.

Эйран так глубоко задумалась, что не сразу поняла, что что‑то неладно. Красивый маленький домик в конце аллеи показался ей странно покинутым. В окне не горела приветливо лампа, из трубы не вился дым. На крыльце не ждал ее возвращения Прыгун. Открылась дверь соседнего дома, и из нее выбежала Эйдин.

– О, Эйран, она уехала, уехала! – воскликнула Эйдин. И разразилась слезами.

Эйран с усилием заставила себя сохранить хладнокровие.

– Успокойся, Эйдин, – сказала она. – Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне, что случилось. Кто уехал? Что произошло?

– Дженис. – Эйдин с трудом глотнула, пытаясь взять себя в руки. – Она уехала.