– А что ты чувствовала? – спросила Сверчок.

– Вокруг меня что‑то было, но что, я не видела, – ответила Пламя. – Можно назвать это давлением. Словно что‑то меня сжало, очень сильно, и не отпускало.

Мне было очень больно. Я думала, мне выдавит внутренности.

Шепелявая достала палец изо рта.

– И ты не жнаешь почему?

– Нет.

– А я знаю, – сказала Мышь. – Вокруг меня тоже это было, и очень больно, как ты сказала. И я тоже не могла увидеть, что это. Но я слышала. Может, мы испытали одно и то же, только по‑разному., А что ты слышала?

– Мне казалось, что уши у меня лопнут.

– Мне тоже. Это и заставило меня подумать о звуке. Но я, действительно, слышала голос. Два голоса. Наверно, из‑за нового провода.

– Какого нового провода?

Мышь подняла платье и показала почерневшее место на животе.

– Вот здесь. Мне прикрепили сюда провод. Я слышала, как они сказали, что если не получится, следующей прикрепят к сердцу. – Она с трудом глотнула, думая, рассказывать ли остальное. Ну, держать что‑то в тайне бессмысленно; ее сестрам лучше знать, что их ждет, чтобы они могли подготовиться. Не следует скрывать от них, что их ждет. – Они сказали, что если не получится и с сердцем, тогда провода введут под кожу.

Все испуганно вскрикнули.

– Как это? – спросила Птица.

– Ну, засунут нам под кожу, – повторила Мышь, – О, как будет больно! – Пламя выглядела ошеломленной. – Гораздо хуже, чем со мной и с тобой.

Шепелявая смертельно побледнела и стала сильнее сосать палец. Глаза Мыши заполнились слезами.

– Они не всадят в тебя провода, Шепелявая, – сказала она. – Если выберут тебя, вместо тебя пойду я.

– Нет, ты не сможешь, – сказала Сверчок. – Я пойду.

– Нет, я, – сказала Птица.

– Нет, я, – решительно сказала Звезда.

Мышь взяла Звезду за руку.

– Я все думаю, что ты могла бы выдержать на моем .месте. Даже если я не смогу. Но только, на один раз.

Может, ничего и не случится. Мне кажется, со мной было хуже, чем с Пламенем. – Голова у нее болела, и она знала, что начинает говорить бессвязно. Тем не менее, она продолжала. Они должны понять. – Может быть, они по‑другому повернули свои рычажки или что‑нибудь еще. Я думаю, следующей будет еще тяжелее. Они все равно своего добьются, даже от тебя. Но если добьются, наверно, оставят нас в покое.

– Или убьют нас, – сказала Сверчок.

– Мы должны найти способ помочь друг другу, – сказала Мышь. – Я все время об этом думаю. Понимаете, когда я уже готова была сдаться, я услышала другой голос…

– Да, ты говорила об этом, – сказала Звезда. – Что за голос?

– Кто‑то – вы будете смеяться, но словно моя мама, – кто‑то говорил, чтобы я держалась. И я держалась. Но если бы они снова сделали эту штуку с проводами и Голосом, я бы не смогла держаться ни минуты.

– Твоя мама! – сказала Птица. – Это глупо. Твоя мама далеко в Эсткарпе.

Мышь покачала головой и тут же об этом пожалела.

Она закрыла глаза и подождала, пока голова перестанет кружиться.

– Нет, – сказала она. – Мама близко. Я почти могу слышать ее.

– Ну, у нее, должно быть, очень громкий голос. – Сверчок говорила почти так же насмешливо, как Птица.

– Она уже говорила что‑то о своей маме, когда пришла в себя, – напомнила Звезда.