Целый месяц Сократ Иваныч ждал, ждал и думал и, наконец, придумал. Это было утром. За утренним чаем он несколько раз повторял:

— Железный голод… хе-хе! Вот я вам покажу, какой бывает железный голод… да-с.

Жена смотрела на него удивленными глазами, ничего не понимая. Она вообще ничего не понимала в его делах да и не интересовалась ими.

— Чему ты радуешься-то? — спросила она.

— А радуюсь, потому что весело… хе-хе!.. Придумал одну веселенькую штучку… Только я к этому форсуну, Павлу Иннокентичу, не пойду. Шалишь… Вот тебе хомут и узда, а я тебе не слуга.

Сократ Иваныч наскоро оделся и отправился к старому барину, у которого уже не был давненько. Больной, конечно, был дома, забытый всеми. Домашний врач еще спал, и Сократ Иваныч вошел без доклада. Больной сидел в раздвижном кресле и даже не посмотрел, кто вошел в комнату.

— Голубчик, Иннокентий Павлыч, ведь это я… — говорил Сократ Иваныч, трогая его за плечо.

Больной повернулся к нему лицом и забормотал:

— Пэ-пэ-пэ!..

— Да, да, я самый!..

Придвинувшись совсем близко и оглядевшись осторожно кругом, Сократ Иваныч заговорил, быстро роняя слова:

— А ведь я придумал штуку, Иннокентий Павлыч. Теперь, значит, крышка всем этим южнорусским заводчикам. Будет, поиграли… Пора и честь знать.

Больной проявил желание подремать, и его голова свесилась на один бок, но Сократ Иваныч взял его за плечо и заставил слушать.

— Пэ-пэ-пэ! — уже сердито бормотал он, напрасно стараясь освободиться.

— Совершенно верно-с, Иннокентий Павлыч, изволили выразиться: мы им пропишем пэ-пэ!.. И как просто все… — Он придвинулся еще ближе и прошептал больному на ухо: — Ведь Россия для русских… да? Мы этих южнорусских заводчиков и заставим принять православие, да чтобы по два раза в год каждый говел… Так-с? Народ все упрямый, ну, они и уберутся в свою заграницу, как тараканы из нетопленной избы…

В дверях стоял доктор и отчетливо слышал все, хотя Сократ Иваныч и говорил шепотом.

«Ну, и этот готов», — думал он, поднимая брови.

1899

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые опубликована в газете «Уральская жизнь», 1899, No№ 70, 74, 77. Включена автором в состав «Сибирских рассказов» в 1905 году. Печатается по тексту: «Сибирские рассказы», т. II, М., 1905.

Глава является частью неосуществленного замысла, перекликающегося с крупнейшими произведениями Мамина-Сибиряка о горнозаводском Урале («Приваловские миллионы», «Горное гнездо» и др.). Образы заводовладельцев Мутновых принадлежат к той же группе, что Приваловы в «Приваловских миллионах», Лаптевы в «Горном гнезде»; сходно изображается и окружающая заводских магнатов клика. Так, образ самого Сократа Ивановича есть, несомненно, дальнейшее развитие образа Родиона Антоныча Сахарова из «Горного гнезда»; упоминаемая в главе заслуга Сократа Ивановича по составлению уставной грамоты, сама кличка Ришелье — все это восходит к соответствующим страницам «Горного гнезда» (ср. слова Раисы Павловны в «Горном гнезде» о Сахарове: «… нет, это положительно Ришелье»). С проблематикой «Горного гнезда» перекликается и тема «железного голода», связанного с хищническим хозяйствованием уральских заводопромышленников.

Стр. 269. После эмансипации — то есть после отмены крепостного права в 1861 году.