Изменить размер шрифта - +
 – И серебро… два серебряных блюда, конфетница. П-пара хрустальных бокалов с гравировкой… с-свадебные колокольчики.

– Где мой товар? – грозно спросил Финли, отчеканивая каждое слово.

– Сэр, я не могу… то есть я полагаю, что произошла… ошибка. – Последнее слово несчастный Уайнсэп уже прошептал.

– Ошибка.

Финли сжал кулаки. Его глаза стали похожи на осколки нефрита. Ди Карло, подумал он, вызывая в памяти образ своего представителя в Нью-Йорке. Молодой, способный, честолюбивый. Но не дурак. Ди Карло не так глуп, чтобы попытаться надуть босса. Однако ему придется заплатить за эту ошибку, дорого заплатить.

– Соедини меня с Ди Карло.

– Да, сэр. – Поскольку ярость Финли явно нашла новую мишень, Уайнсэп с некоторым облегчением бросился к телефону.

Пока он набирал номер, Финли прошел к ящику, с хрустом втаптывая осколки фарфора в ковер, и начал методично крушить остатки доставленного товара.

 

2

 

Джед Скиммерхорн хотел выпить. И ему было все равно, что пить. Виски, обжигающее глотку, бренди, согревающее внутренности, или пиво – все равно. Однако придется потерпеть, пока он не перетащит все коробки в новую квартиру по этой чертовски шаткой черной лестнице.

Не то чтобы у него было много вещей. Бывший напарник, Брент, помог втащить наверх диван, матрац и самую тяжелую мебель. Осталось лишь несколько картонных коробок с книгами, кухонной утварью и всякой мелочью. Правда, Джед не мог взять в толк, зачем ему даже это. Не проще ли было бы отправить на склад все?

И вообще, в последнее время он многого не понимал. Он, например, не мог объяснить ни Бренту, ни самому себе, зачем понадобилось переезжать на другой конец города и менять огромный особняк в колониальном стиле на квартиру.

Если речь идет о начале новой жизни, то как можно где-то начинать, если не покончено с прошлым?

В последнее время Джед пытался покончить с великим множеством вещей.

Первым шагом был рапорт об отставке. Первым и, вероятно, самым трудным. Полицейский комиссар долго спорил, отказываясь принимать рапорт, и в конце концов отправил Джеда в длительный отпуск. Какая разница, как это называть, думал Джед. Он больше не полицейский. Он больше не может быть полицейским. Та часть его души, которая стремилась служить и защищать, отмерла.

Это не депрессия, объяснял Джед полицейскому психиатру. И он не должен искать собственное «я». Просто с ним, как с полицейским, покончено. Ему необходимо одно: чтобы его оставили в покое. Он отдал работе в полиции четырнадцать лет жизни. Разве этого мало?

Джед открыл локтем дверь своей новой квартиры, подпер ее одной из коробок, протолкнул через порог другую и снова отправился вниз.

Обитатель квартиры напротив еще не давал о себе знать. Старый чудак, сдавший Джеду жилье, сказал, что сосед тих, как мышь. Похоже, он не врал.

С низкого свинцово-серого неба все сыпался мокрый снег с дождем. Джед спустился по скользким наружным ступенькам, с раздражением заметив, что перила не выдержали бы и неоткормленного трехлетнего ребенка. Дом выходил фасадом на шумную Саут-стрит, но в усыпанном гравием дворике было почти тихо. Правда, Джед не возражал ни против шумной и несколько богемной атмосферы этого района, ни против туристов, ни против магазинов. Новое жилье находилось недалеко от реки, так что всегда можно прогуляться в одиночестве.

Главное, новая обстановка разительно отличается от подстриженных лужаек Честнат-Хилла, где уже два столетия стоит фамильный дом Скиммерхорнов.

Сквозь сумрак подмигивали гирлянды разноцветных фонариков в окнах соседних зданий. К одной из крыш кто-то прикрутил проволокой большого пластмассового Санту с его восемью оленями.

Глядя на парящую упряжку, Джед вспомнил, что приглашен к Бренту на рождественский обед.

Быстрый переход