– Почему они хотели ее арестовать?

Дик в неведении покачал головой.

– Трудно сказать. Может, просто для обычной проверки, чтобы удостовериться, не снабдили ли вы Чевайе деньгами. А может, это связано с историей о золоте. Сейчас я склоняюсь ко второй гипотезе. Вас-то они не побеспокоили. Из Лондона просочились слухи.

Малко повернулся к Элмаз. Она стояла, облокотившись о мешки, смотрела исподлобья с обиженным видом.

– Теперь вы мне верите?

Едва слышно она ответила «да» не очень-то уверенно. Дик взял Малко за руку.

– Конечно, Элмаз вам верит, но ей неприятно, что она ошиблась. Пойдемте.

Дик легонько подтолкнул Малко к выходу. Последний подумал, что очень обидно и глупо испытать такие муки напрасно.

Он высвободил руку и повернулся лицом к Элмаз:

– Вы знаете, почему я приехал в Эфиопию? Хотите мне помочь? Речь идет о свержении ВВАС.

Элмаз в упор смотрела на Малко черными непроницаемыми глазами.

– Я ненавижу военных, но вы хотите золото, а я об этом ничего не знаю. Может быть, Чевайе знала, но мне она ничего не сказала...

Малко перехватил взгляд Дика Брюса и почувствовал, что зашел слишком далеко. Сайюн Тефери опустил глаза в пол и молчал, парнишка незаметно скрылся.

Дик Брюс и Малко сначала пересекли дворик, запаленный мешками с перцем, вышли в просторный двор, а оттуда – на улицу, запруженную людьми.

– Мы в «Меркато», – объявил Дик. – Это – самый большой рынок в Африке.

На сколько хватало глаз, равнина была сплошь застроена лавочками, крытыми или под открытым небом. Лавочки образовывали квадраты, словно мозаичная картина.

Рынок был весь в движении, все это кричало, непрестанно спорило. Солнце стояло в зените, нещадно налило все, что находилось под ним. Малко хотел посмотреть, который час, и обнаружил, что «сейко» исчезли. Но он безумно устал и не хотел возвращаться, чтобы скандалить. Горло и внутренности опять загорелись огнем.

– Куда мы идем? – спросил он у Дика Брюса.

– Лечить ваше горло, иначе вы будете дико страдать к течение многих дней.

Они пересекли крытый рынок, где повсюду стояли десятки двухметровых глыб масла.

– Это для галла, – на ходу пояснил Дик Брюс. – Они обожают прогорклое масло. Женщины постоянно натирают им свое тело и волосы...

Они прошли мимо масла, спустились по улочке, застроенной с обоих сторон мастерскими портных, затем пошли торговцы зерном. Вид становился все более и более убогим. Вдоль ручья сидели какие-то оборванцы и что есть силы, как глухие, колотили по трубам, чтобы их снова можно было использовать. Дик и Малко поднялись вверх по улочке, загроможденной огромными клетками с кудахтающими курами, и вышли наконец на улочку, шедшую под откос. По обо ее стороны стояли крошечные лавчонки, где торговали женщины. Они сидели на корточках перед корзинами, наполненными пудрой разного цвета.

Дик Брюс остановился возле одной лавчонки. Торговка радостно приветствовала его.

Самое время: в горле у Малко бушевал огонь. Дик поговорил с торговкой на амхарском, потом повернулся к Малко, а она тем временем набрала зеленоватой пудры и какого-то вещества, похожего на гудрон.

– Это – местные лекари, – объяснил Дик. – Сейчас она сделает фильтр для вашего горла и живота.

Заметив на лице Малко признаки беспокойства, Дик, улыбаясь, уточнил:

– Не беспокойтесь. Я изучаю африканскую медицину уже пять лет. Пойдемте отдохнем здесь.

Они удалились в заднюю комнату лавочки и присели на корточки возле крошечной курильницы с благовониями. После запаха перца Малко с удовольствием вдыхал благовония.