И не важно, какие будут последствия. Разум и эмоции могут вести вечную битву.

И все же, стоя крепко прижавшись к нему, чувствуя, как ветер словно кнутом бьет их обоих, она уже знала, какими будут неизбежные последствия.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Кэт. — Его голос был тихим, но требовательным, как крик. — Скажи мне, чего ты хочешь сейчас же.

«Сейчас, — подумала она. — Если бы только сейчас».

Кэт хотела было отрицательно покачать головой, но его дыхание легко коснулось ее кожи. Уже от одного этого будущее и прошлое отошли на второй план.

— Тебя, — услышала она собственный шепот. — Только тебя.

И, протянув руку, прикоснулась его лицу.

Дикий, страстный ветер, гремящий прибой, угроза дождя через несколько мгновений. Она чувствовала его тело, твердое и уверенное, прижатое к ней. Попробовала его губы на вкус, мягкие, настойчивые. Сквозь гром, раздавшийся в ее голове, и гром на востоке она услышала свой собственный стон. Кэт хотела, чтобы это мгновение не кончалось.

Его язык искушал, и она сдалась. Кай нырнул глубоко и взял все, потом еще. Этого, возможно, будет недостаточно. Без колебаний Кэт ответила на желание желанием, на жар жаром. Пока губы искали губы, ее руки касались его лица, наверстывали за упущенное время то, что она не забыла, вновь знакомились с тем, что было так знакомо.

Его кожа была грубой, с дневной щетиной, скулы и подбородок жесткие и четко очерченные. Когда ее пальцы медленно поднимались вверх, она чувствовала мягкое прикосновение его волос, раздуваемых ветром. От такого контраста она задрожала, прежде чем запустить пальцы глубже.

Кэт могла заставить его ослепнуть и оглохнуть от желания. Зная это, Кай уже не мог остановиться. Желание вскипело в нем, поднимаясь так быстро, что он ослабел прежде, чем его сознание восприняло то, что его тело не могло отрицать. Он прижал ее сильнее: жесткое к мягкому, грубое к гладкому, пламя к пламени.

Сквозь тонкий барьер ее блузки он чувствовал, как ее плоть становится теплой от его прикосновений. Кай знал, что кожа здесь чувствительна и так хрупка, как нежные лепестки розы. Запах будет столь же сладким, а вкус — медовым. Воспоминания, мгновения, мечты о большем — все это вместе почти сводило его с ума. Кай знал, каково это — иметь ее, и одно только знание возбуждало. Он почувствовал ее сейчас, и это чувство делало его иррациональным.

Кай хотел взять ее прямо там, рядом с морем, и пусть небо разверзнется и выльется на них.

— Я хочу тебя. — Уткнувшись лицом в ее шею, он искал все места, которые помнил, — Ты знаешь, как сильно. Ты всегда знала.

— Да.

У нее кружилась голова. Каждое прикосновение и вкус прибавляли водовороту скорость. Какие бы сомнения у нее ни возникали, Кэт никогда не сомневалась в своем желании.

Она накрыла их сейчас, взаимная, бездумная страсть, которую они всегда были в состоянии разжечь друг в друге.

— Мы не можем. — Задыхаясь, Кэт попыталась повернуться в его объятиях. — Кай, я не могу.

На этот раз, когда она взяла его лицо в ладони, это было сделано лишь для того, чтобы освободиться от него.

— Это неправильно.

Ярость, смешанная со страстью, читалась в его глазах, в том, как его пальцы сжали ее плечи.

— Это правильно для тебя. Всегда было правильно для тебя.

— Нет.

Кэт должна отрицать это со всей серьезностью, потому что он был убедителен.

— Нет, это не так. Меня всегда влекло к тебе. Глупо притворяться, что не так, но это не то, чего я хочу для себя.

Его пальцы сжались.

— Я спросил, чего ты хочешь. Ты сказала.

Пока Кай это говорил, небо разверзлось, как он и предсказывал.