Джамшед застыл с поварёшкой, глядя, как взрослого таитянина теребят его отпрыски за бороды, которые росли сзади из толстых ушей. Надо было видеть, с каким стоическим смирением переносил абориген шалости своих шестилапых, шестиглазых и мохнатых, словно плюшевые мишки, дитятей. Порой их игры больше походили на намеренные пытки.

– Да, потомство своё они любят, – по-моему, даже чересчур. Совсем избаловали. Гляди, он ему уже на шею залез!

– Такова сила родительской любви, – рассудительно сказал Джамшед. – Впрочем, это не страшно: вырастет такой башибузук – его собственные детки-млетки оседлают. Так, по очереди, у них и идёт… А вот уже и Василь возвращается. Эх, с ним и Плюха трюхает! Этот сладкоречивый шайтан сейчас обязательно что-нибудь клянчить начнёт. Настырный, как токтогульский шакал! Прилипчивый, словно каракумская колючка!

Названный абориген резко отличался от своих суровых нравом сородичей угодливостью и подобострастием. Лебезил перед землянами и всё норовил выпросить какую-нибудь безделушку. И ещё он безумно любил, когда ему изо всех сил шлёпали ладонью по мохнатому загривку. Сие доставляло ему невыразимое блаженство: он жмурил все шестеро своих глаз и растягивал рот в довольной улыбке. Оттого и получил прозвище Плюха.

А вообще-то таитяне встретили гостей без особого восторга, но открытой неприязни не проявляли, были сдержаны, без нужды в контакт не вступали. В день прилета они принесли в подарок землянам по комплекту боевого оружия, куда входили – копье, дротик, палица и каменный топор. Друзья решили взять их с собой в качестве сувениров. В ответ же оделили каждого аборигена отрезом ткани и охотничьим ножом, а женщин – браслетами, зеркалами и бусами. Кажется, те остались довольны.

Торговля же с аборигенами оказалась делом невозможным, ибо обитатели планеты находились на ранней стадии каменного века и не могли предложить для товарообмена ничего стоящего.

Друзья же приуныли: сколько звездных систем они облетели, но до сих пор не отыскали ни одной планеты, с которой стоило бы вести торговлю. Придётся порожняком возвращаться обратно. Они задерживались лишь из желания выяснить, что же представляет собой сокровище вождя, о существовании которого им тайком рассказал Плюха…

– Слухайте внимательно, – обратился к своим товарищам подошедший Василь, – он бачит, что сокровище существует в действительности. Это не выдумка. Но Плюхе его не показывают, зная, що он общается с нами. Короче, не доверяют. Принимают за засланного казачка.

– Да где вождь может прятать свое сокровище, где? – усомнился Алексей. – Негде же!

– Плюха слышал, что их атаман согласился бы отдать за него усё имущество племени, – сообщил Василь.

– Многого ли стоят их палицы из обожженного дерева, именуемые копьями палки, набедренные повязки из обрывков вонючих шкур ночного хищника хвырпла да хижины, которые больше походят на шалаши! – саркастически усмехнулся Алексей. – Кажется, я перечислил всё их состояние?.. Да, забыл упомянуть ракушки в ушах!

– Твоя ирония не совсем к месту, – возразил Джамшед, – они же не знают денег и им трудно дать более точную оценку. Примерно так же они могли бы оценить сказочные сокровища царя Сулеймана. Но эти слова показывают, что в их глазах сокровище-мровище безмерно велико. Пожалуй, есть резон ещё раз навестить их аксакала, возможно, на сей раз что-нибудь обнаружим.

– Пойдём, попытаемся, но в самый последний раз, в самый последний, – вздохнул Алексей. – Лично у меня терпение уже давно закончилось. А после этого визита вежливости, улетаем домой.

…Хижина главы племени мало чем отличалась от остальных: по кругу вбиты колья и оплетены гибкими прутьями местного кустарника.