Глаза у Ханта вылезли из орбит, он задыхался от осозна­ния, что его одурачили. Шок быстро сменился злостью, он об­рел голос и дико заорал пилотам:

— Назад! Поворачивайте назад! Возвращайтесь!

Просьба его осталась без ответа. Пилоты не обратили на его крики никакого внимания. У них появились свои, куда более серьезные причины для беспокойства.

Двухмоторный бомбардировщик «Мицубиси G3M», изве­стный на Западе под названием «Нелл», не выполнял боевое задание по поиску и уничтожению целей, а всего лишь совер­шал рутинный полет, лениво кружа на высоте девяти тысяч футов, вел разведку местности, искал следы русской авиации, которая, по слухам, базировалась в Монголии.

Японцы, легко покорившие Маньчжурию и успешно про­двигавшиеся в глубь северной части Китая, начали с большим интересом поглядывать на порты и угольные бассейны Сиби­ри. Русские, заподозрив неладное, подтянули к границе с Ки­таем дополнительные силы; кроме того, подписанный недав­но с Монголией договор о ее защите позволял им вводить в северную часть страны войска и в случае необходимости ис­пользовать там авиацию. Поэтому японцы, готовясь к прямо­му вторжению в Монголию с территории Маньчжурии — ак­ция была намечена на 1939 год, — усиленно собирали развед­данные о погранзаставах, прощупывали пограничные укреп­ления.

«Нелл» впустую летал над восточной Монголией — ни войск, ни следов строительства аэродромов для русских самолетов лет­чики не обнаружили. «Если и есть в Монголии какая-то воен­ная активность, то намного севернее», — заключил старший пилот. Он не видел под собой ничего, кроме редких кочевьев, верблюдов и бескрайней пустыни Гоби.

—  Только песок и камни, — произнес второй пилот, моло­дой лейтенант по фамилии Миябэ, и широко зевнул.

—  Буферная территория перед плодородными северными землями, — ответил капитан Нобудзи Нэгиши. — Молюсь, что­бы нас перевели на передовую, когда начнется северная кам­пания. Мы и так пропустили самое интересное в китайской операции — не видели взятия ни Шанхая, ни Пекина.

Осматривая расстилавшуюся под ними плоскую равнину, Миябэ краем глаза уловил слабый блеск. Окинув взглядом го­ризонт, он увидел его источник. Покосившись на командира, лейтенант сказал:

—  Капитан, вижу самолет. Идет впереди нас, немного ниже. Вон он, — вытянул лейтенант руку в перчатке, показывая на­правление.

Нэгиши напряг зрение и тоже заметил его.

—  Трехмоторный «фоккер», летит на северо-запад, в сто­рону Улан-Батора, — отозвался он. — Наконец-то и мы сра­зимся.

—  Но, командир, это гражданская машина. И по-моему, даже не китайская, — произнес Миябэ, изучая фюзеляж «фоккера». — Нам приказано атаковать только китайскую авиацию.

—  Любой полет всегда связан с риском, — небрежно бро­сил Нэгиши. — К тому же летчик не должен отказываться от боевой практики.

Миябэ хорошо знал — никто не осудит их, если они про­явят излишнюю агрессивность на китайском театре военных действий. Да ему и самому в душе хотелось вступить в воздуш­ный бой. Пилотам бомбардировщиков редко выпадает такая возможность. «Фоккер» для них — легкая добыча. Его нужно только догнать и не упустить.

—  Стрелкам — приготовиться! — гаркнул капитан по селек­торной связи. — Атакуем воздушную цель.

Экипаж штурмового бомбардировщика, состоявший из пяти человек, разом напрягся. Стрелки приникли к орудиям и пуле­метам. Все почувствовали себя охотниками. Роль неожиданная и приятная, поскольку бомбардировщики чаще сами станови­лись добычей маленьких юрких истребителей.