— Приятный денек, не правда ли? — спросила Татьяна Боржин. Она говорила глубоким голосом, но довольно монотон­но, что характерно для русских, владеющих английским язы­ком. Резкий тон и деловой вид резко контрастировали с ее внеш­ностью. Очень похожая на местную жительницу, бурятку, Тать­яна на самом деле была монголкой. Невысокая, с длинными черными волосами, бронзовой кожей и миндалевидными глаза­ми, она отличалась естественной, здоровой красотой. Правда, взгляд у нее всегда был очень пристальным, словно она все в жизни воспринимала с необычайной серьезностью.

— Даже не думала, что в Сибири так красиво. От озера про­сто дух захватывает, — отозвалась Тереза. — Какое оно тихое и спокойное.

— Да, но эта мирно спящая жемчужина в любой момент мо­жет стать дикой и злой. Сарма, северо-западный ветер, врывает­ся сюда с силой урагана. На местных кладбищах похоронено не­мало рыбаков, отказавшихся уважать могущество Байкала.

Легкий холодок пробежал по спине у Терезы. Местные жи­тели, как она успела заметить, часто и с большой охотой рас­сказывали о духе озера. Древние воды Байкала были гордостью и культурным наследием сибиряков, а защита их от промыш­ленных отходов, начатая группой местных экологов, превра­тилась в общемировое движение, даже российское правитель­ство поразил размах протестного движения, когда оно лет пять­десят назад надумало возвести на южном берегу Байкала цел­люлозно-бумажный комбинат. Тереза искренне надеялась, что их присутствие останется незамеченным и не вызовет атаку ре­зиновой армады гринписовских лодок.

«Да и наша деятельность на озере вполне безобидна», — убеждала она себя. По договору с работодателем, компанией «Ройял датч шелл», Тереза должна была всего лишь проверить часть озера на наличие под ним запасов нефти и в душё даже не надеялась их найти. Сама же компания, по ее мнению, про­сто заигрывала с любыми подвернувшимися под руку сибир­скими предпринимателями в надежде вовремя занять нишу и в будущем получить значительный и выгодный контракт.

До приезда в Сибирь Тереза ни разу не слышала о нефтяном консорциуме «Аварга», но знала — на российском нефтяном рынке вертится множество фирм. Все «сливки» достались, как и везде в мире, компаниям, близким к правительству: «ЮКОСу» и «Газпрому», — остальным приходилось довольствоваться куска­ми пирога помельче. Однако насколько могла судить Тереза, у нефтяного консорциума «Аварга» не было ни крошки.

— Они явно не вкладывают доходы в исследования и разра­ботки, — пошутила она со своими коллегами, приданными ей в помощники инженерами компании «Шелл», входя на борт видавшей виды рыбацкой лодки, арендованной для исследова­ния озера.

— Просто интересно, как эта посудина еще держится на воде, — отозвался Джим Уоффорд, высокий добродушный гео­физик из Арканзаса, с густыми усами, в которых пряталась улыбка.

По всем законам суденышко с высоко поднятым носом, на котором они находились, должно было затонуть лет десять на­зад. Краска на деревянных бортах давно облупилась, повсюду пахло плесенью, гнилью и тухлой рыбой. Металлические части лодки не чистились десятилетиями, а палуба если и мылась, то только проливным дождем. Тереза с тревогой обратила внима­ние на непрерывно работающий трюмный насос.

— Своих судов у нас нет, — отрезала Татьяна, представи­тельница нефтяного консорциума. Она с самого начала вела переговоры с компанией «Шелл». Других сотрудников «Аварги» Тереза не видела.

— Все нормально. Недостаток пространства вполне ком­пенсируется отсутствием комфорта, — отозвался Уоффорд с усмешкой.