—  А Китай? — раздался чей-то голос из задних рядов. — Вы наверняка знаете о пожаре вблизи Шанхая.

Клейтон нахмурилась, пробежав глазами открытую стра­ницу.

—  Ситуация в Китае точно такая же, как в Японии. При­мерно двадцать два процента всей импортируемой Китаем неф­ти поступает из Саудовской Аравии, только морским путем. Я еще не успела проанализировать ущерб от пожара, но одно можно сказать определенно — трагедии в Нинбо и Рас-Таннуре пошатнут китайскую экономику в самом ближайшем бу­дущем.

—  Есть ли у китайцев альтернативные источники нефти? — спросил все тот же голос.

—  Есть, но задействовать их быстро не получится. Россия импортирует нефть в Китай, но немного. Русские предпочита­ют иметь дело с Западом и Японией. Казахстан мог бы покрыть нехватку, но его нефтепровод уже загружен на полную мощ­ность. Уверена — китайская экономика пострадает очень серьезно, она уже сейчас испытывает нехватку энергетических ре­сурсов. — Клейтон мысленно сделала пометку: вернувшись в офис, поглубже изучить положение дел в Китае.

—  В начале своего доклада вы упомянули о нехватке топли­ва на внутреннем рынке, — произнес мужчина с одутловатым лицом, с красным галстуком. — Насколько она окажется острой?

—  Я бы ожидала лишь временной нехватки топлива, и толь­ко в отдельных регионах страны. Иных рынков кризис не кос­нется. Только не следует забывать — основной проблемой явля­ется страх, страх перед сокращением поставок топлива, реаль­ный или надуманный — не важно. Вот что способно привести нас к полному экономическому краху, а не сами ограничения.

Совещание закончилось, и мрачные финансисты, пооди­ночке и группами, заторопились по своим рабочим кабинетам-сотам. Клейтон закрыла ноутбук и, подхватив его, уже собира­лась направиться к двери, как вдруг рядом с ней выросла фигу­ра Эли. Клейтон повернулась и, смутно предчувствуя недоброе, пристально оглядела его неопрятный костюм, крошки от пон­чиков и сахарную пудру на лацканах и галстуке.

—  Отличное выступление, Джен, — заулыбался Эли. — Раз­решишь угостить тебя чашечкой кофе?

Клейтон только и смогла, что, сжав зубы, коротко кивнуть и выдавить подобие улыбки.

Стоял удушающе жаркий пекинский день. Перенаселенный город задыхался, окутанный смогом, висевшим в горячем влаж­ном воздухе. Асфальт плавился под колесами машин и велоси­педов, сновавших по запруженным транспортом бульварам. Матери, подхватив детишек, устремлялись к многочисленным городским прудам в надежде найти спасение от жары. Улич­ные мальчишки, предлагавшие измученным жаждой, потным туристам и бизнесменам охлажденную кока-колу, делали ги­гантские барыши.

Немного прохладнее было в обширном зале штаб-кварти­ры Коммунистической партии Китая, расположенной в охра­няемом комплексе зданий к западу от знаменитого Запретного города. Находившийся в самой глубине старинного сооруже­ния с весьма неподходящим названием «Дворец, исполненный сострадания», зал заседаний представлял собой просторное помещение без окон и удивлял причудливым смешением сти­лей: изящные старинные гобелены и прекрасные, ручной ра­боты ковры соседствовали с дешевой убогой конторской мебе­лью шестидесятых годов прошлого века. В центре зала, за об­шарпанным круглым столом, сидели с полдесятка суровых муж­чин, составлявших элиту компартии — Постоянную комиссию политбюро, самого влиятельного органа власти в правительстве Китая. Возглавлял совещание генеральный секретарь партии и президент страны Цюань Фэй.