Гасконец расхохотался и сделал выпад в терцию, что в данном положении было совершенно необычным парадом.

— Ваша милость еще жалуется, тогда как я поставлен еще в худшее положение! — сказал он при этом и перешел в очень изящную кварту.

— Каким это образом? — спросил король, удивленный парадом. Гасконец, не переставая играть шпагой, ответил насмешливым тоном:

— На моей родине не боятся, когда стынут ноги или кончики пальцев.

— А чего же там боятся в таком случае? — спросил король, заметивший, что противник достоин его.

— На моей родине пьют доброе вино, от чего кончик носа краснеет.

— А, значит, там много пьют?

— Необыкновенно много — ведь вино недорого. Поэтому кончик нашего носа бывает очень чувствителен к холоду, как лоза в плохой год!

— Вы очень остроумны, — сказал король, — но это еще не объясняет мне, почему я счастливее вас.

— Да ведь нос вашей милости прикрыт маской, тогда как мой беззащитен от мороза! — и с этими словами гасконец новым неожиданным выпадом коснулся плеча короля.

Прикосновение железа вызвало крик у Генриха III. Тогда Шомберг бросился к двери и принялся с отчаянием трясти за железный брус с воплями: «К нам! К нам!». В конце концов петли не выдержали, и под железными руками Шомберга брус выехал, открывая ворота. Келюс и Эпернон вбежали в сад, наступив на бесчувственное тело Можирона.

— Так-с! — пробормотал гасконец. — А я думал, что дождь уже кончился!

Заметив, что все трое хотят прийти на помощь его противнику, защитник Берты Мальвен сделал неожиданный прыжок в сторону, так что король, сделавший очень резкий выпад, ткнулся шпагой в пространство, подался вперед и упал на одно колено. Пользуясь этим, гасконец крикнул, доставая пистолеты из-за пояса:

— Эй, вы, господа! Я с удовольствием убью вас друг за другом, но если вы вздумаете вчетвером наброситься на меня, то, клянусь всеми святыми рая, я двоих из вас отправлю ко всем чертям пистолетными пулями. А дальше мы уже посмотрим! Эта угроза остановила миньонов. Тем временем король встал и сказал им:

— Господа, запрещаю вам сделать хоть шаг мне на помощь! Этот господин принадлежит мне!

— Вот это значит говорить по-дворянски! — отозвался гасконец, засовывая пистолеты обратно за пояс. Король снова двинулся к нему, высоко подняв шпагу.

— Вы ранили меня! — сказал он.

— Такова моя привычка! — хихикнул в ответ гасконец.

— Но я убью вас!

— Вот это было бы удивительно!

— Клянусь собачьим хвостом, мы посмотрим…

— Черт возьми, там видно будет.

Обменявшись этими восклицаниями, противники снова вступили в бой. Однако он оставался безрезультатным, так как оба фехтовали на диво. Самые неожиданные выпады, самые резкие удары, самые искусные финты встречали умелый парад.

— Клянусь собачьим хвостом, — воскликнул король задыхаясь, — вы отлично фехтуете!

— Ваша милость очень снисходительны! — ответил гасконец.

— Не желаете ли вы отдохнуть на минутку?

— С удовольствием! — вежливо согласился гасконец и воткнул шпагу в землю. Король последовал его примеру.

В этот момент на улице послышались торопливые шаги, и на театре сражения появилось новое лицо. Это был Крильон.

Миньоны даже вздрогнули от удовольствия при виде его. Они боялись, что королю придется плохо и они будут вынуждены отомстить за него смелому гасконцу.