— При мне были высшие знаки отличия: атрибут Великого магистра, папская грамота и печать с изображением тамплиеров: два рыцаря на лошадях с копьем наперевес. Так я и отправился в дорогу, на территорию Газы. Там находилась одна из крепостей Храма, как раз напротив порта. Опознавательным знаком мне служило черно-белое знамя тамплиеров; цвета его означали, что мы благосклонны к нашим друзьям и нетерпимы к тем, кого не любим.

Я добрался до крепости тамплиеров в Газе, где мне предстояло встретиться с сарацином, как сказал Командор. Я ожидал увидеть хорошо охраняемую крепость с братьями рыцарями, как и та, которую я покинул, но она оказалась пустой. Единственный тамплиер, увидев, как я слезаю с коня, подбежал ко мне с испуганным видом. Я представился и сказал о цели своего приезда: встреча с человеком, который отведет меня в потайное место, известное только ему.

— Ты знаешь имя этого человека? — спросил молодой тамплиер.

— Это сарацин.

— А… — произнес молодой тамплиер со вздохом облегчения. — Тогда должен тебе сказать, что положение наше ужасное: крепость Газа скоро падет.

— А что происходит? — спросил я.

— Дело в том, — сказал молодой рыцарь, — что десять дней назад портом Газы овладели турки, и мы вынуждены были осадить порт с суши, со стороны крепости. Порт защищен прочными высокими стенами, и штурмом его взять не удалось. Битва, тем не менее, началась, руководил ею Командор нашей крепости, поддерживаемый Магистром Храма, а также Магистром госпитальеров, согласившимся нам помочь. После четырех дней осады мы вынуждены были отступить, потому что к туркам пришло подкрепление с моря. Это были сильные воины, и командующий, жестокий Мухамат, видя, что сила на их стороне, отдал приказ сжечь наши осадные машины, тараны и метательные орудия у ворот города. Но пламя охватило и стены, да так, что за ночь в одном месте образовалась брешь, рухнул огромный кусок стены, и мы смогли ворваться в порт.

Нас было меньше, чем турок, которые яростно набросились на нас. Мы оказались в собственной ловушке. Сорок рыцарей погибли в неравном бою. К тому же множество турок скопилось у узкого прохода стены, защищая его. Они установили перед брешью большие балки, брусья с кораблей, плетни. Они собрали убитых рыцарей и повесили их на стене, которую мы собирались взять штурмом! Что сказать тебе, брат мой: к концу осады из адской ловушки живыми вырвались только двое.

— А где тот, что вырвался вместе с тобой? — спросил я.

Но тамплиер не ответил.

— Где он? — настаивал я. — Турки не будут ждать, они уже готовятся захватить крепость.

— Мы получили приказ не уходить, пока не встретим караван Наср эд-Дина. Поэтому мы и остались.

— У вас не остается времени, — сказал я, оседлав коня.

— Мы не можем уйти, пока не встретим караван Наср эд-Дина, — повторил молодой человек. — Наср эд-Дин и есть тот сарацин, с которым ты должен встретиться. Это приказ Командора, ослушаться мы не можем.

— А где наш брат? — переспросил я.

Тогда молодой тамплиер подошел поближе и произнес дрожащим голосом:

— Он повесился вчера, когда увидел, как приближаются турки.

Он замолчал.

— Ну что ж, — сказал я, показывая ему свою печать, — теперь я приказываю тебе следовать за мной.

Пришпорив лошадей, мы галопом помчались прочь от крепости. Тут-то мы и заметили вдалеке приближающийся караван. Человек, который вел его, поравнявшись с нами, соскочил с лошади и поприветствовал нас. Он был молод, на нем была синяя одежда людей пустыни.

— Меня зовут Наср эд-Дин, — назвался он.