Печально покачав головой, я продолжил:

- Взявшись за эдакую работенку, Бультман, разумеется, отобрал из числа подчиненных группу самых надежных головорезов, чтобы разделаться со мной и Сандрой елико возможно быстрее, а потом без проволочек возвратиться на полигон в Монтего. Повторяю: немец мыслит категориями военными, а не диверсионными. Он - стратег и тактик, а не волк-одиночка. Пари держу: близ каждого выхода, сквозь который мы смогли бы ринуться наутек, выставлены стрелки. Ребята слоняются, глазеют, ничьего внимания не привлекают - но у каждого есть хороший ствол и патронов достаточно.

Глаза Даны слегка расширились.

- Войдя внутрь аэропорта, - поспешно сказал я, - Бультман рассчитывал насторожить меня, спугнуть, понудить к очевидному и быстрому отступлению. Прямо под выстрелы караульных. Убийство - даже двойное - привлекает гораздо меньше внимания, приключившись на земле, а не в воздухе... Потом он занялся бы Сандрой, потом - Гобернадором... А пока я умудряюсь дышать, разгуливать и победоносно задирать нос, Бультман посвящает свое время исключительно мне. Хотя бы во имя старой любви и дружбы прежних дней.

Безопасность Сандры, кажется, не слишком волновала Дану Дельгадо:

- Значит, единственный способ вырваться отсюда, не поднимая пальбы, - взойти по трапу и улететь? Я кивнул:

- Именно, душенька. Преспокойно взойти по трапу, сделать на прощание неприличный жест и перелететь на восхитительный юг, в несравненный Сан-Хуан, где наверняка соберется комитет по встрече. Соберется, как понимаешь, вовсе не с букетами... Самое безопасное место до поры до времени - вон тот DC-10.

- А если ты ошибся? Если все рассуждения логичны, однако неверны в корне? - Дана скривилась: - Ладно, поживем - увидим. Пора.

Воспоследовала обычная досадная волокита; но в конце концов мы взлетели. Колеса оторвались от бетона, женщина конвульсивно впилась пальцами в мое предплечье: зарокотало убираемое шасси. Дана с перепугу решила, будто заработал малокалиберный автомат.

Четырьмя с половиной часами позднее мы приземлились в Пуэрто-Рико.

Глава 20

Сан-Хуанский аэропорт, конечно, мало походил на Кеннеди, Хитроу, Орли. Даже на стокгольмскую Арланду не смахивал. Однако и захолустной взлетной полосой не выглядел - внушительный международный аэродром Сан-Хуан, Исла-Верде. Никаких осложнений с таможенным досмотром не возникло, поскольку и Дана, и я числились американскими туристами, свободными от чиновничьих приставаний в пределах Пуэрто-Рико. Тем не менее пришлось пристроиться в хвост внушительной очереди и топтаться, дожидаясь, покуда брезентовая лента конвейера не выплюнет в потоке чемоданов, сумок и рюкзаков наши скромные саквояжи.

Здание аэропорта было просторным, но триста с лишним пассажиров, спустившихся по трапу DC-10, буквально заполонили его.

Я приметил длинноволосого парня, стоявшего поодаль, в углу, с видом вполне безразличным, почти отсутствующим. Линялую джинсовую куртку он теперь нацепил - возможно, хотел хоть чуток изменить свою внешность; но коричневый пакет в руке оставался тем же. Сработанный из толстенной бумаги, предназначенный для увесистых покупок, пакет все же не выдержал и слегка надорвался.

Парню было под тридцать. Высокий молодой человек, с резкими, угловатыми чертами лица, составлявшими неприятный контраст женственной прическе. Длинные волосы могут быть красивы - если у мужчины физиономия сказочного принца либо настоящего аристократа; но обладателю рожи, походящей на обветренную новомексиканскую скалу, следует четырежды подумать, прежде чем отпустить шевелюру до плеч.

Вести близкое наблюдение парень умел отменно плохо. Подолгу смотрел в сторону, потом не выдерживал и метал на нас панический взгляд исподлобья, проверяя: а не улизнули подопечные часом?

Вполне естественно. Закаленных бойцов, способных драться хоть в пустыне, хоть в тропическом лесу, у Бультмана было вдоволь - а вот людей, знающих тонкости, присущие секретной службе, не было.