Н‑да... Мысли о быстрой и легкой операции слегка поблекли.

– Больше оптимизма! Конечно же, мы справимся. Как именно выглядит то, что мы ищем?

– Долго объяснять. Если я попаду туда, я их найду.

– Хорошо. Готовь снаряжение, Крисс.

Я разбудил Эвелин, устроившуюся в другом углу, и перешел к раскрытому ящику Крисса, стоявшему посреди комнаты. Разглядывая этот арсенал, я прикинул шансы охраны и посочувствовал им. Здесь были: плазменное ружье (прожигает легкую броню и бетонные стенки толщиной до полуметра), лазерные автоматы, многозарядные бластеры армейской модификации (практически не отражаются магнитными щитами), дымовые, световые и электромагнитные гранаты, взрывчатка и богатый ассортимент боеприпасов. Тут же лежали спецкостюмы из сверхпрочного фуллеринового волокна со встроенными магнитными генераторами (для ослабления огня бластеров). Крисс, кроме этого, достал еще небольшой чемодан чик снизу. Как он пояснил – для решения проблем с дверьми. Навесив на себя все эти предметы обычной, повседневной работы диверсантов, мы покинули комнату.

Дабы не создавать лишних трудностей, мы решили долететь на авиетке почти до здания министерства. Полет проходил навстречу наступающей ночи. Здания‑башни блестели золотом закатного солнца. Фоном им служили черные тучи с вороненым отливом. Туман исчез, и теперь можно было рассмотреть нижнюю часть города. Как обычно, там размещались парки и прочие зеленые насаждения, завезенные с Земли. В этом полушарии планеты была поздняя осень, и деревья стояли без листьев. Крисс указал на небоскреб, выделяющийся своей высотой чуть в отдалении.

– Это и есть министерство. А мы летим вон в то здание. Оно не достроено, и этим можно воспользоваться, чтобы незаметно спуститься в его подземную часть. Обычно там бывают рабочие или охрана, но сейчас из‑за кризиса работы прекращены, а охрана сокращена и редко поднимается выше второго этажа. Мягко приземлившись в пустом доке, примерно посредине небоскреба, мы выскочили ‑из авиетки. Операция началась.

Не теряя ни секунды, Крисс ринулся куда‑то в глубь здания. Я поспешил за ним, а Эвелин с криком: «Не так быстро!» – за мной. Освещение здесь еще не провели. Или провели и уже успели отключить. Я опустил на глаза щиток прибора ночного видения. Эвелин сделала то же самое, и мы вдвоем быстро догнали Крисса. Спустя секунд двадцать мы оказались у открытой вентиляционной шахты, дно и потолок которой терялись во тьме. По ее стене шел ряд стальных скоб. Мне это очень не понравилось.

– Крисс, – протянул я, – неужели нельзя было найти другой путь или, на худой конец, приземлиться где‑нибудь пониже?

– Нет, – буркнул он, устраивая поудобнее плазменное ружье и перелезая на скобы. – Это самый удобный путь, что бы там ни казалось вначале. А приземлиться ниже мы не могли. Там уже смонтировали охранную сигнализацию с видеонаблюдением. Мне совсем не хочется оказаться на допросе в местных застенках. Да и вам, думаю, тоже.

– По‑моему, тебя информировали лучше, чем нас, ведь так, Эвелин?

– Да, кое‑что мне не знакомо... – медленно протянула она.

– Я же сказал, – едва заметное раздражение проскользнуло в его ответе, – я ходил на встречу с местными коллегами. От них я все это и узнал.

– Ну хорошо. Допустим. Вопрос пока исчерпан. Полезли.

Спускались мы не спеша, и не последнюю роль в этом сыграло наше снаряжение, так и норовившее за что‑нибудь зацепиться. Через десяток этажей в шахте появились многочисленные провода и кабели. Снизу поднимался теплый воздух и становилось жарковато. Однажды до нас донеслись чьи‑то голоса, и мы стали спускаться с удвоенной осторожностью...