Профессионализм бывалого политика чувствовался за его словами... Я невольно отодвинулся от Альберта. Что‑то еще скажет этот человек? Но закончить речь ему не дали. В углу хлопнул люк, и к нам устремился какой‑то офицер. Альберт замолчал, поджидая его. Подбежавший быстро зашептал ему что‑то... Альберт молча выслушал и посмотрел на меня в упор:

– Вы не ответили на мой вопрос: что вы у них такого украли?.. Но теперь я не очень‑то желаю и знать. Это нечто невероятно опасное, но в то же время и баснословно ценное... Что‑то такое, из‑за чего сюда летит целая эскадрилья мелких космолетов и десантных аппаратов. Причем такого типа, что они могут использоваться и под водой. Я никогда не видел их в действии, их вообще очень мало. Скорее всего нас будут обрабатывать ракетоторпедами, а все, что останется, будут изучать бравые ребята с бластерами наперевес. И еще...

Он задумчиво потер лоб.

– Вы знаете, я всегда был немного жадноват... – И отвернувшись от нас, он бросил своим людям: – Обыщите их и поместите в тюремный отсек.

Дина среагировала мгновенно. По‑моему, она все время ждала чего‑то в этом духе. Прыгнув на самого ближнего из телохранителей Альберта, она попыталась свалить его и одновременно достать его оружие.

Эвелин рыбкой нырнула внутрь нашего космолета. Я же бросился на самого Альберта. Охрана тоже не растерялась, и кто‑то из них даже успел пальнуть, угодив при этом в баллон у дальней стены. Громкое ба‑бах, сопровождаемое эффектной вспышкой и толчком ударной волны... И чувство легкой эйфории вслед за этим. Как же все‑таки хорошо лежать на этих мягких стальных плитах! Да и все вокруг такое хорошее, красивое! Какая чудная яркая панель дневного света надо мной! Она такая квадратная! И эта чудная красная лампочка над люком! Она так красиво мигает! Вокруг меня такие милые симпатичные люди, они улыбаются мне! Нам так хорошо быть здесь всем вместе и ничего не делать... Ничего не делать... И что это за назойливый голос? Как муха раздражает, и жужжит, и жужжит... Жужжит... Кто жужжит? Нет, постойте, что жужжит? И голос, этот голос, он мне кажется знакомым... Мне? Кто я? Я, Кай Старко... Федерация... эти люди вокруг... Я помотал головой. Эти люди вокруг, что‑то не так с ними... Почему не так? Все так, мы все сидим и... Сидим? И что за туман в голове? Или это не в голове? Туман вокруг... Откуда он? Я ведь на корабле! И... Ну да, точно! Кто‑то пальнул в баллон, и тот взорвался! Что за дрянь там была? Стоп. Если я прихожу в себя, значит, и другие приходят в себя... Это значит... Нужно взять оружие, а у других его отобрать. Завершив эту чрезвычайно сложную логическую цепочку, я нахмурился и попробовал подползти к ближайшей скрюченной фигуре. Ох как нелегко это было! Вялыми трясущимися пальцами я расстегнул его кобуру... Человек бессмысленно смотрел на меня и улыбался. Потом престал улыбаться и тоже нахмурился... Мне удалось встать на четвереньки и оглядеться вокруг. Ангар был заполнен туманом, который стремительно всасывался в вентиляционные решетки. Свежий воздух был явно прохладнее и явственно отдавал машинным маслом. Туман в голове чуть рассеялся, но на его место пришла тупая ноющая боль. Теперь я сумел понять, что же говорил не умолкающий голос. «Внимание, тревога! Химическое заражение главного ангара! Производится замена атмосферы!» Хм‑м... Это плохо. Я встряхнулся и собрался было продолжить конфисковывать оружие, но оказалось, что кое‑кто пришел в себя раньше меня. Прямо мне в лицо смотрело дуло бластера. Рука, державшая его, принадлежала смуглому мужчине с мутным взглядом. Он хрипло пробормотал: – Бросай оружие...

Бр‑р... Хам. Мог бы хотя бы сказать «пожалуйста»... Не отводя взгляда, я медленно разжал пальцы и выпустил бластер. Его реакция еще замедленна, впрочем, как и моя, но если качнуться налево и прыгнуть направо... Внезапно пол под ногами дернулся, и одновременно с этим прекратила жужжать вентиляция. Свет стал медленно тускнеть, а тело приобрело какую‑то невероятную легкость.