— Извини. Наша встреча — это действительно случайность. Завтра мы уйдём, — покорно вздохнула Настя и, выйдя из кухни, отправилась к дочери.

Улёгшись рядом с Нюськой, она прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Но сон не шёл. Услышанное от Кирилла не укладывалось у неё в голове. Не такого ответа она ожидала, узнав его на крыльце дома. Прошедшие годы действительно не прошли для него даром. Он и вправду стал жёстче, решительнее. Можно сказать, злее. А его слова о том, что она сделала всё, чтобы отравить их совместную жизнь, вообще не лезли ни в какие ворота. Как и то, что Кирилл так легко отмахнулся от их общего ребёнка.

Но, как он сам сказал, доказать его отцовство она может только при помощи анализа, а сделать его в сегодняшней ситуации просто негде. Выходит, им с дочкой действительно придётся снова тащиться непонятно куда. В кухне что-то звякнуло, и Настя навострила уши. Если разговор шёл о них с дочкой, то ей лучше быть в курсе. Бесшумно поднявшись, она подкралась к двери и приложила ухо к щели.

— Даша, я и понятия не имел, где она и что с ней, — прозвучал голос Кирилла.

— Я и не говорю, что ты её искал, — раздался спокойный голос Дарьи.

— Вот и не говори. Утром они уйдут, и всё закончится.

— Теперь уже не закончится. Она знает, где ты живёшь, и будет тебя дёргать до тех пор, пока не добьётся своего.

— Чего своего? Я женат и менять ничего не собираюсь. И хватит об этом.

— Прости, Кирюша. Просто я не хочу, чтобы она начала шантажировать тебя ребёнком, пытаясь вернуть.

— Пусть попробует. Она уже сказала, что девочка от меня, а я заявил, что поверю в это только после анализа ДНК. И всё. Перестань нервничать и нагнетать обстановку. Ничего она не получит. Хватит того, что я ей оставил после ухода.

В голосе Кирилла ясно звякнул металл, и Настя поняла, что и вправду не знает этого человека. Всё услышанное заставило женщину взглянуть на саму себя другими глазами. Первым её ощущением после услышанного была ярость, потом пришла обида, а за ней боль. Было больно слушать про саму себя такие вещи. Ведь сама Настя никогда не считала себя корыстной или излишне требовательной. Но как оказалось, это было только её, частное мнение.

Ранним утром, сразу после плотного завтрака, Димка тепло попрощался с пожилыми хозяевами дома и, выбравшись на дорогу, с удовольствием вдохнул морозный воздух. Ночью заметно похолодало. На земле тут и там можно было увидеть белёсые пятна изморози. Не спеша шагая к дороге, он прикидывал направление, в котором находился его дом, когда за спиной раздалось странное поскрипывание, разом вырвавшее парня из размышлений.

Оглянувшись и привычным жестом перекидывая автомат под локоть, он с удивлением увидел всё ту же вздорную тётку с ребёнком. Скрип издавало колесо тачки, на которой она везла свои пожитки. Остановившись, Димка дождался, когда она поравняется с ним, и, не здороваясь, сказал:

— Увидите где-нибудь брошенную машину, возьмите немного моторного масла и смажьте колесо. Скрип далеко слышно.

— Слушай, как тебя там. Я тебя о чём-то спрашивала? Нет. Вот и иди своей дорогой, — огрызнулась Настя.

— Да бога ради. Пропади ты пропадом, дура, — зарычал Димка и, развернувшись, стремительно зашагал к дороге.

Его бесила глупая самонадеянность и чёрная неблагодарность этой женщины. Димка ничего не просил, ничего не выторговывал у неё, но каждый раз натыкался на тупую, необоснованную злость и нежелание слушать толковые советы. Сообразив, что он действительно уходит и сделать то, что парень ей только что посоветовал, она сама не сможет, Настя вздохнула и, собравшись с духом, громко сказала:

— Погоди.

Резко остановившись, солдат удивлённо оглянулся.