Благо, никто из обслуги её не заметил. Так она все столики обошла и рядом со мной уселась. Народ тогда надо мной весь вечер ржал, — улыбнулся Димка добрым воспоминаниям. Потом, помолчав, добавил, кивая на шлёпавшего рядом Султана: — Даже с этим крокодилом только я один и смог общий язык найти. Его даже штатный кинолог побаивался. Здоровущий, чёрт, и не признавал никого. Так, вооружённый нейтралитет с кинологом поддерживал и только. А меня вон за своего признаёт. Иногда даже слушается. Нас специально в одну упряжку ставили, потому, наверное, и выжили оба.
— Хочешь сказать, это как в той примете, что дети и собаки хорошего человека нутром чуют? — насторожилась Настя.
— Ну где-то так, — усмехнулся парень.
— Фигня всё это, — решительно заявила Настя. — Ничего они не чуют.
— Знаешь, спорить с тобой впустую я не стану. Потому как глупо. У таких как ты на всё есть своё собственное мнение, и при этом для тебя не важно, правильное оно или глупое. Главное, чтоб было. Так что можешь думать, как тебе нравится. Я знаю то, что знаю, остальное не важно.
— Хочешь сказать, что моё мнение тебя не интересует? — не поняла женщина.
— Нет. Скажу больше, мне на него плевать. Сейчас меня интересует не то, что ты думаешь, а то, что дальше будет.
— Ты это про что?
— Я решил сначала домой сходить. Узнать, что с родителями. А уж потом буду часть искать. Не война, так что спешить некуда.
— Ты же вроде говорил, что если срочно не объявишься, расстрелять могут.
— Это если я вообще не объявлюсь. А так я часть искал пешком. И пусть докажут, что это не так было. По большому счёту я вообще никого искать не должен. Могу сидеть себе над воронкой, что на месте арсенала осталась, как та Алёнушка над озером, и ждать, пока командиры сами приедут.
— Это ты для себя придумал или мне мозги пудришь? — с интересом спросила Настя.
— А ты-то здесь при чём? — не понял Димка. — Это так, что называется, мысли вслух. Проговариваю, чтобы изъяны в логике найти.
— Ты всегда такой умный или только когда припрёт? — не удержалась от шпильки Настя.
— Как получится, — усмехнулся в ответ Димка. — Зато у тебя, я смотрю, на любую ситуацию одна злость и хамство. Тебя в детстве били?
— С ума сошёл?! — возмутилась Настя.
— Тогда за что ты так людей не любишь?
— А за что их любить? — тут же ответила Настя вопросом на вопрос. — Чего они мне хорошего сделали? Мы вон две недели в дороге, а такого уже навидались, вспомнить страшно.
— А ты им? Я тебе ничего плохого не делал. Наоборот, в трудную минуту выручил, несколько толковых советов дал. А в ответ что? Откуда столько злости?
— Не знаю, — подумав, ответила женщина. — Может, потому что поверить кому-то страшно. А может, потому что не хочу снова разочаровываться. Не знаю.
— Ну первое я ещё могу как-то понять, а вот второе… Какое разочарование ты можешь получить от нашего знакомства, например? Я тебе не муж, не жених и даже не любовник. Просто случайный попутчик.
— Я же сказала, не знаю. Отвяжись, зануда, — чуть не взвыла Настя от избытка чувств.
Ведя этот разговор, она в очередной раз почувствовала себя непроходимой дурой. Случайный знакомый, которого упрямая Нюська готова была принять как родного, небрежно, словно играючи тыкал её носом в собственный идиотизм. Впрочем, ему и стараться особо не нужно было. Она сама своим поведением дала ему возможность высмеивать её.
Уже отойдя от брошенной машины на добрых полдня дороги, Димка вдруг резко остановился и, с размаху хлопнув себя ладонью по лбу, выругался:
— Идиот тупоголовый! Надо же было такого дурака свалять?!
— Что? Чего? В чём дело? — испуганно спросила Настя. |