О предположениях и догадках Юозаса капитан не знал. Меньше знаешь, крепче спишь, мудро решил литовец. Потому что найденные на экзопланете древние окаменелости были не такими уж окаменевшими: приборы показывали явное сходство «камней» с мышечной тканью. От этого открытия Киндзюлису хотелось заорать во всё горло: «Ребята! Похоже, они ещё живы! Может, удастся их разбудить?». Но он молчал: вспомнят фантастический триллер «Нечто» и вытурят с корабля вместе с образцами. Ничего, вернёмся на Землю, там разберёмся кто есть кто, успокоил себя биолог.

Часть 10. Пустошь

На голубом лугу

Незанятую! А пустошь, похоже, занята, и лесу здесь расти не позволяют.

Юозас стянул перчатки, раздвинул траву, прижал к земле ладони. Земля была тёплой и слегка дрожала, словно там, внутри, бушевал и ярился огонь. Вулкан? Не похоже. Вулканы не бывают плоскими. Впрочем, откуда ему, пришельцу, знать, какими здесь бывают вулканы?

Голубая былинка с фиолетовым соцветьем щекотно коснулась щеки. Ветер. Это просто ветер. Он правильно сделал, отделавшись от Мишеньки с его камерой. Ему хорошо одному. Никто не станет над ним смеяться, никто не помешает. И не остановит – никто. Юозас захватил стебелёк губами, пожевал. На вкус стебелёк оказался медовым. Почему сюда не прилетают пчёлы? Ведь они же есть, он видел – и в лесу, и у речки, где вода стального цвета, совсем как Балтийское море, куда его возили однажды, и он запомнил…

Через десять дней после посадки, когда остыли смертоносные магниэны и полностью рассеялось эн-поле, вокруг звездолёта копошились муравьи, мелькали в траве юркие ящерки, порхали алыми крыльями бабочки. Более крупные виды местной фауны приближаться к звездолёту не решались, и биолог их понимал. Но почему здесь, в пятнадцати километрах от «Сайпана» не растут деревья, не летают птицы? Нет даже муравьёв. Никого.

Юозас растёр в пальцах щепотку чужой земли, вдохнул незнакомый запах. Земля слабо пахла металлом. Здесь что, была война? Биолог погладил тёплую траву и спросил по-литовски: «Mergaite mano, ka stave izeide? Tau, tikriausiai, iki siol skauda…» (Девочка моя, кто тебя обидел? Тебе, наверное, до сих пор больно…)

Аквамариновое небо потемнело. На востоке неспешно всходила чёрно-багровая луна, третий спутник Эльгомайзы. Трава изменила цвет, мгновенно став бирюзовой. Ветер налетел внезапно, запорошил глаза фиолетовой пылью. Юозас поспешно дожевал вкусный стебелёк, провёл по губам ладонью и, опасливо посмотрев по сторонам, припустился к вездеходу бегом.

На «Сайпан» он вернулся, несвязно бормоча о пчёлах и цветах, которых нет, но по идее должны быть. Андрей окончательно уверился в том, что биолог свихнулся.

На просьбу Юозаса установить на пустоши буры, потому что там не летают бабочки и не растут цветы, капитан отреагировал адекватно: покрутил пальцем у виска.

Биолог не сдавался: организовал «экскурсионную поездку», пригласив навигатора Барнса, астрофизика Кислову и Леону с Кэли (девчонкам будет интересно, а экипаж не умрёт, если пообедает бутербродами). За девчонками увязался Мишенька Перевозчиков со своей камерой, и японец с якутом, парочка убийц-профессионалов, как прозвал их Берни. Парочка против прозвища не возражала и прихватила на экскурсию парализаторы и лазертаги, клятвенно пообещав биологу не стрелять в бабочек и птичек, если вдруг они прилетят.

Биолог заставлял каждого прикоснуться ладонями к земле, с удовлетворением наблюдая, как лица «испытуемых» стремительно меняли цвет: бледнели, краснели, астрофизик и вовсе пошла пятнами… Вибрацию и тепло ощутили все. Там, под землёй, что-то было. «Что-то» тёплое и… живое.

Андрей удивился бы, если бы видел, как Барнс и семеро «не имеющих отношения к космосу», усевшись на траву, с жаром обсуждали, где ставить буры и на какую глубину бурить.