— Солнце сегодня неспокойное, — пробормотал Михаил.

— Михаил, твой голос звучит непривычно. Ты заподозрил наличие активной области еще до того, как попросил меня начать сеанс наблюдения?

Михаил уже давно жил здесь один и общался с Фалесом, поэтому его не слишком удивило это проявление любопытства со стороны компьютера.

— С опытом такие штуки начинаешь ощущать инстинктивно.

— Область чувств человека остается загадкой, верно, Михаил?

— Это точно.

Краем глаза Михаил заметил, как что-то мелькнуло на фоне тени. Он отвернулся от Солнца. Как только лицевая пластина деполяризовалась, он различил огонек, ползущий в его сторону через поле лунной тени. Для Михаила это было почти такое же редкое зрелище, как встревоженный лик Солнца.

— Кажется, ко мне кто-то идет в гости. Фалес, ты бы лучше поглядел, достаточно ли у нас горячей воды для душа.

Он развернулся и тронулся в обратный путь по тропе, стараясь ступать осторожно, несмотря на волнение.

— Похоже, денек сегодня предстоит горячий, — сказал он.

3

Королевское общество

Шиобэн Макгоррэн в одиночестве, прижав к уху трубку телефона, сидела в глубоком кресле. Она развернула и держала перед собой на коленях персональный софт-скрин. Рядом на красивом столике стояла чашка с редкостно горьким кофе. Шиобэн репетировала доклад, который ей уже меньше чем через полчаса предстояло произносить перед аудиторией, состоящей сплошь из высокопоставленного начальства.

Она прочитала вслух:

— Две тысячи тридцать седьмой год обещает стать самым значительным для космологии после две тысячи третьего года, когда впервые были точно определены основные компоненты Вселенной — пропорции барионной материи, темной материи и темной энергии. В две тысячи третьем году мне было одиннадцать лет, и я помню, какое волнение испытала, когда были получены результаты работы микроволнового анизотропического зонда «Уилкинсон». Наверное, я была не слишком типичным подростком! Но для меня МАЗ был роботом-Колумбом. Этот отважный космический зонд был послан на поиски темноматериального Китая, но на пути наткнулся на темноматериальную Америку. И точно так же, как открытия Колумба навсегда запечатлели в умах людей географию Земли, так в две тысячи третьем году мы познали географию Вселенной. А теперь, в две тысячи тридцать седьмом, благодаря результатам, которых мы ожидаем от анизотропического зонта «Квинтэссенция», мы…

В комнате мигнул свет, и Шиобэн услышала голос матери.

— И так далее, и тому подобное, — проворчала Мария. Динамик телефона немного усиливал ее легкий ирландский акцент. — Насколько я понимаю, наговорив еще уйму технической галиматьи насчет этой древней космической посудины, ты, в конце концов, доползешь до сути дела.

Шиобэн сдержала вздох.

— Мама, я — королевский астроном, а это — Королевское общество. Я делаю основной доклад! Так что от меня как раз ждут того самого, что ты назвала «технической галиматьей»!

— С аналогиями, детка, у тебя всегда было плоховато.

— А вот ты могла бы меня хоть капельку поддержать. — Шиобэн отпила немного кофе, стараясь не пролить ни капли на свой лучший костюм. — То есть ты представь себе, где сегодня находится твоя детка.

Она нажала на клавишу видеосвязи, чтобы мать увидела ее.

Это были апартаменты в офисе Королевского общества в лондонском Сити, на Карлтон-террас. Со всех сторон Шиобэн окружала дорогая антикварная мебель. Она сидела рядом с камином, над головой висела красивая хрустальная люстра.

— Какая милая комнатка, — мурлыкнула Мария.