Все эксперты наперебой твердили о наступлении опаснейшего века. Изменения климата, коллапс экологии, демографические сдвиги — некоторые все это образно именовали бутылочным горлышком для всего человечества. В целом Мириам с этим соглашалась. Но уже стало ясно, что самые худшие из предсказаний на начало этого «века перемен» пока не сбылись. Мириам приучила себя к тому, что поступающую информацию нужно пропускать через фильтр абсолютно ненаучной, неэкспертной оценки, дабы отделять зерна от плевел. В таком суждении Мириам помогало как впечатление от личности человека, принесшего дурные вести, так и смысл того, о чем этот вестник говорил.

Вот почему она склонялась к мысли, что Шиобэн Макгоррэн следует воспринимать всерьез.

Николаус сказал:

— Несомненно, нам придется все проверить.

— Но вы верите мне.

Мириам показалось, что Шиобэн не то чтобы удовлетворена или скромничает. Она просто хочет сделать свое дело.

Но каким же жутким оно было, это дело. Мириам стукнула кулачком по крышке стола.

— Черт, черт.

Шиобэн повернула к ней голову.

— Мириам?

— Знаете, я по роду своей деятельности привыкла к тому, что день ото дня все плохо. А тут мы по-настоящему угодили в бутылочное горлышко истории. Мы совершаем ошибки, мы бранимся по пустякам, мы никогда не достигаем согласия, мы делаем шаг вперед, а потом — два назад. И все же, в конце концов, как-то выкарабкиваемся.

Так и было. Например, Америка, которой девятого июня досталось больше любого другого региона, успела в значительной степени оправиться после катастрофы и теперь уже рассылала отряды спасателей по всему миру.

— Я так думаю, — продолжала Мириам, — что мы совместно выживаем как вид именно в результате того, что вместе справляемся со всеми этими кризисами. Мы взрослеем, если угодно. Работаем рука об руку, помогаем друг другу. Заботимся о том месте, где живем.

Шиобэн кивнула.

— Моя дочь недавно стала членом движения за этичное отношение к животным.

Речь шла об организации, решившей распространить понятие прав человека на других разумных млекопитающих, птиц и рептилий. Пылу, с которым эти энтузиасты взялись за дело, немало поспособствовал тот факт, что таксономисты не так давно переквалифицировали два вида шимпанзе в род Homo, то есть поставили их едва ли не в один ряд с людьми. В результате эти обезьяны автоматически превратились в юридических лиц (с припиской «не люди») и стали обладателями всех человеческих прав. Шимпанзе, можно сказать, приравняли к Аристотелю, еще одному совершенно разумному обитателю планеты, и при этом — не человеку.

— Может быть, уже слишком поздно…

Мириам прервала ее:

— Я надеялась, что если мы переживем этот злосчастный век, нам суждено вплотную приблизиться к величию. И вот теперь, когда будущее столь многообещающе — происходит это.

Шиобэн немного рассеянно проговорила:

— Похожие разговоры я слышала на Луне. Бад Тук сказал, что в случившемся проявилась ирония судьбы. Знаете, ученые с подозрением относятся к совпадениям. Специалист по теории заговоров определенно задумался бы, просто ли невезение то, что рост наших возможностей и приближение грядущей катастрофы совпали по времени.

Николаус нахмурился.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не знаю, — ответила Шиобэн. — Просто мелькнула мысль, вот и все.

Мириам решительно изрекла:

— Давайте сосредоточимся на главном. Шиобэн, скажите, что нужно делать.

— Делать?

— Какие у нас задачи? Шиобэн покачала головой.