Ребекка посмотрела на Санну. Ее глаза метали молнии.

— Мама грустит, — сказала она Лове, которая теперь сидела тихо как мышка, глядя на маму и старшую сестру.

Затем она повернулась к Саре и продолжала:

— Поэтому она так говорит. Обещаю вам, что она не попадет в тюрьму. Скоро она вернется домой, к вам.

Едва произнеся это, она пожалела о сказанном. Как можно такое пообещать?

Когда настала пора уезжать, Ребекка попросила девочек выйти к машине и подождать ее. Зубы у нее скрипели от едва сдерживаемого гнева.

— Как ты можешь? — прошипела она. — Они сходили в аквапарк, хорошо провели время, забыли на минутку обо всех бедах, а ты…

Она затрясла головой, не в силах подобрать подходящее слово.

— Сегодня я разговаривала с Майей, Магдаленой и Весой. Я знаю, что с Виктором в последнее время творилось что-то странное. И ты знаешь, в чем дело. Не отмалчивайся, Санна. Ты должна рассказать мне.

Санна молчала. Она прислонилась к светло-зеленой бетонной стене и грызла уже почти совсем сгрызенный ноготь большого пальца. Ее лицо было совершенно непроницаемо.

— Рассказывай, черт тебя подери, — произнесла Ребекка с угрозой. — Что происходило с Виктором? Веса сказал, что не может раскрыть твою тайну.

Санна продолжала молчать и грызть ноготь. Захватила зубами кожу и рванула, так что выступила кровь. Ребекка в своем пальто начала потеть; у нее возникло желание схватить Санну за волосы и стукнуть головой о бетонную стену, примерно так, как делал Ронни Бьёрнстрём, отец Сары, до того, как ему это надоело и он свалил.

Девочки ждали на холоде у машины. Ребекка подумала о Лове, у которой не было варежек.

— Тьфу на тебя, — сказала она, развернулась и вышла.

Санны уже нет в камере. Она просочилась через бетонный потолок, проскользнула среди атомов и молекул и улетела в звездное небо над снежными облаками. Она уже забыла о сегодняшнем визите. У нее нет детей. Она маленькая девочка. А Бог — ее большая мама, которая поднимает ее под мышки и несет к свету, так что в животе начинает щекотать. Но мама не разжимает рук. Бог не уронит свою маленькую девочку. Санна может ничего не бояться. Она не упадет.

* * *

Курт Бекстрём стоит перед большим зеркалом в гостиной и внимательно разглядывает свое обнаженное тело. На него падает свет от множества маленьких светильников, которые он прикрыл прозрачной красной тканью, и двух десятков зажженных свечей. Окно он затянул черной простыней, чтобы никто не мог заглянуть к нему в квартиру.

Комната обставлена очень скромно. Нет ни телевизора, ни радио, ни микроволновки. Раньше он заболевал от волн, которые они излучали, просыпался среди ночи, разбуженный голосами из электроприборов, хотя они были отключены от сети. Сейчас все это его уже не беспокоит, и он снова подключил холодильник и морозилку. Но без телевизора и радио он и так прекрасно обходится, по ним все равно передают одну только вредоносную ересь. Сообщения от Сатаны в круглосуточном режиме.

Он видит, что изменился: за последние сутки стал сантиметров на десять выше, и волосы выросли стремительно, скоро он сможет собрать их в хвост на затылке. Расчесав их на прямой пробор, он наклоняется еще ближе к зеркалу. Теперь он ужасно похож на Виктора Страндгорда.

На мгновение он пытается увидеть в зеркале самого себя, прежнего. Кажется, что-то такое мелькнуло в глазах, но тут же и исчезло. Отражение в зеркале размывается, становится мутным. Он как будто переродился.

Затем он подносит к зеркалу руки и разглядывает их. В красном освещении он видит, как из ран на ладонях выступают кровь и миро.

Здесь должна была бы находиться Санна Страндгорд, стоять обнаженной на коленях перед ним и собирать в бутылочку миро, которое сочится из его ладоней.