Она пыталась распутать шнурки на ботинках Ловы, но Сара сегодня утром, когда помогала сестренке одеться, завязала их двойным узлом.

— Давай я, — вмешался Сиввинг, — тебе ведь некогда.

Взяв Лову на руки, он присел с ней на зеленый деревянный стул, который исчез под его могучим телом, и принялся терпеливо развязывать шнурки.

Ребекка бросила на него взгляд, исполненный благодарности. После пробежки от садика к машине и затем от машины к дому Сиввинга ей сделалось жарко, по спине стекал пот. Она чувствовала, как блузка прилипла к телу, но о том, чтобы принять душ и переодеться, не могло быть и речь. В запасе у нее оставалось не более получаса.

— Сейчас ты побудешь у Сиввинга, а я скоро приеду и заберу тебя, хорошо? — сказала она Лове.

Та кивнула и повернула лицо к Сиввингу, но увидела только часть его подбородка.

— А почему тебя зовут Сиввинг? — спросила она. — Странное имя.

— Да, очень странное, — рассмеялся Сиввинг. — На самом деле меня зовут Эриком.

Ребекка посмотрела на него с изумлением и даже забыла, что спешит.

— Что? — переспросила она. — Так тебя зовут не Сиввинг? А почему же тогда все тебя так называют?

— А ты разве не знаешь эту историю? — Он улыбнулся. — Это все моя матушка. Я учился в Техническом университете в Стокгольме на горного инженера. А потом вернулся домой и устроился работать на «LKAB». А мамаша была просто вне себя от гордости, что сынок выучился. К тому же, когда она отправила меня учиться, многие в деревне над ней подтрунивали. Только благородные господа отправляли своих детей учиться в столицу, поэтому ей говорили, что многовато она о себе вообразила.

Он криво улыбнулся, вспомнив об этом, и продолжал:

— Так или иначе, я снял комнату на улице Арент-Грапегатан, а мама добилась, чтобы мне провели телефон. И записала мой титул, так что он попал позднее в телефонный каталог: civ.ing. — гражданский инженер. Поначалу так и говорили: «Ага, никак сам civ.ing. в гости пожаловал!» Но постепенно забылось, откуда пошло это имя, и меня стали называть просто Сиввингом. И я постепенно привык. Даже Майя-Лиза называла меня Сиввингом.

Ребекка смотрела на него с изумленной улыбкой.

— Ах ты черт, какая история!

— А ты разве не торопишься? — спросил Сиввинг.

Она вздрогнула и кинулась к двери.

— Смотри не попади в аварию! — крикнул он ей вслед сквозь завывание ветра.

— Пожалуйста, не надо вкладывать мне в голову неосознанные желания! — крикнула она ему в ответ и плюхнулась за руль.

«Боже мой, как я выгляжу! — подумала Ребекка, когда машина вырулила на извилистую дорогу, ведущую в город. — Если бы у меня было лишних полчаса, чтобы принять душ и напялить что-нибудь другое!»

Путь в город она уже выучила. Теперь ей не приходилось полностью сосредотачивать внимание на дороге, и мысли невольно улетели куда-то вдаль.

Ребекка лежит на кровати, положив руки на живот.

«Все оказалось не так страшно, — говорит она себе. — И теперь все позади».

Незнакомые люди в белом с мягкими безликими руками.

«Добрый день, Ребекка, я только введу в вену иглу для капельницы». Холодный кусок ваты прикасается к коже, пальцы у медсестры тоже холодные — возможно, она улучила минутку и выскочила на балкон покурить на весеннем солнце. «Будет легкий укол. Вот так, все готово».

Она лежала и смотрела на солнце, которое заливало своими лучами снег и делало мир за окнами почти невыносимо светлым. Счастье влилось прямо в вену через пластмассовую трубочку.