Ланглюмэ. Тсс! Молчи!

Жюль. Боже мой!.. Значит, это была правда?.. Значит, это чепчик угольщицы… Он был действительно в коробке.

Ланглюмэ (испуганно). Как? Ты знаешь?

Жюль. Про улицу Лурсин? Да!

Ланглюмэ (хватает его за горло). Несчастный! Я тебя убью!.. Я тебя задушу!

Жюль. Что с вами! Оставьте меня! Помогите! (Убегает в дверь направо на втором плане.)

Те же и Норина.

Норина (входя). Что это за крик? Что случилось?

Ланглюмэ (очень спокойно). Ничего… Я разговаривал с Жюлем… Славный малый этот Жюль.

Норина (с бумагой, которую она ему показывает). Что это такое за счет, который мне сейчас подали? Ты ничего не заказывал?

Ланглюмэ. Нет. (В сторону.) Надо непременно заставить его молчать… Добьюсь, чтоб он молчал… Непременно. (Идет к двери, в которую ушел Жюль.)

Норина. Куда ты пошел?

Ланглюмэ (спокойно). Хочу наколоть сахару… С Жюлем… Славный он малый!.. (В сторону.) Непременно надо этого добиться…

Норина, затем Жюль.

Норина. Он хочет колоть сахар там, в той комнате… но ведь там закрыты ставни…

Жюль (появляясь в двери слева на втором плане). Сударыня, посыльный ждет насчет счета… (Уходит.)

Норина. Ничего не понимаю… Положительно ничего!.. Тут, очевидно, какое-то недоразумение… Надо это выяснить. Пойду, поговорю. (Зовет.) Жюль! Жюль! (Уходит в дверь слева.)

Ланглюмэ, затем Минстенгю за кулисами.

Ланглюмэ (один, входит, бледный, расстрепанный. Войдя, он подходит к столу и выпивает два стакана кюрасо. В оркестре музыка). Кончено!.. Все кончено! Это ужасно! Его нет более в живых!.. Я ему сказал: «Жюль! Ты получишь тысячу франков с условием, что ты будешь молчать». Ответа не последовало!.. «Две тысячи франков»… Это было все-таки очень мило с моей стороны… Но мне не хотелось себя в чем-то упрекать… Опять никакого ответа! Тогда я кидаюсь к его ногам… хочу схватить его за колени. Он, чтобы раздразнить меня, делает вот так: пш, пш, пш! Я горячусь, раздражаюсь, хватаю его за шею, в эту минуту он меня царапает!.. Я его сжимаю, душу… слышу какой-то жалобный писк, вроде миау… миау… затем раздался хрип… и всему был конец! Бедный Жюль! Бедный! Я всегда думал, что этот малый плохо кончит… (Напиваясь сильнее.) Что значит все-таки угрызения совести… сейчас все вокруг меня вертится… все кружится… ходит! Пляшет вокруг меня… Совершенно как на том товарищеском обеде лабадийцев.

(Совершенно пьяный.) Слышите, как весело фабрикант детских сосисок распевает песенку?

Ланглюмэ и Минстенгю (вместе).

Минстенгю. Я весел, смеюсь, как оголтелый…

Ланглюмэ. И я тоже…

Минстенгю. Знаешь, башмак-то той угольщицы…

Ланглюмэ. Ну?

Минстенгю. Потеха просто! Я его надел на вертел…. и поджариваю его… Он скручивается и трещит, трещит вот так: кум-кум!

Ланглюмэ (очень весело). Кум… кум… (Ему.) А ты знаешь… Потар… свидетель обвинения…

Минстенгю. Ну?

Ланглюмэ (смеясь). Куик!

Минстенгю. Отлично! Превосходно!

Ланглюмэ. И Жюль тоже! (Тот же жест.) Куик!

Минстенгю. Отлично! Превосходно!

Ланглюмэ. Итак… теперь, значит, не имеется ни одного свидетеля! Решительно ни одного!

Минстенгю. Да, да, верно! Нет, постой! Ошибаешься! Один все-таки есть!

Ланглюмэ (взбешенный). Где? Кто?

Минстенгю. Ты!

Ланглюмэ. И ты!

Минстенгю (в сторону). Может быть, то, что я скажу, будет очень неделикатно, но… (Смеясь.