— Что у него там? — улыбаясь, спросил Артём.

— Не знаю, — пожала плечами мама. — Может, запасные носки.

Юноша невольно хохотнул — так громко, что привлёк внимание Тюрина. Профессор понял, что Переваловы обсуждают его, и кисло улыбнулся им в ответ.

В эти дни Артём постоянно находил повод для улыбки. Ликовал, предвкушая настоящие приключения. С интересом следил за приготовлениями к экспедиции, но старался не мешать папе, опасался, что тот в последний момент передумает и отправит его в Читу, к бабушке.

Хотелось немедленно выйти в путь, сложнее всего было томиться в ожидании. Чтобы хоть как-то умерить свой пыл, Артём стал по несколько раз в день отжиматься и даже вышел на пробежку вдоль реки.

Вспотевший, раскрасневшийся, он стоял перед зеркалом в ванной. Рассматривал своё лицо, надеясь увидеть в нём дедушкины черты. С сожалением признавал, что пошёл в отца. Тонкий нос, тёмные глаза, высокий лоб. Лишь ростом Артём напоминал маму — такой же худой, высокий.

тихо напевал Артём, выпятив подбородок и внимательно выискивая на нём волоски.

Это была одна из любимых песен Виктора Каюмовича. Он часто напевал её, готовясь к очередному походу.

Вздохнув, юноша подумал, что борода у него вырастет ещё не скоро. Надеялся, что с бородой и усами он будет больше напоминать дедушку. Услышал от одноклассников, что и борода, и усы начинают расти после первого бритья, и уже полгода тайком от папы пользовался его станком — аккуратно среза́л первые волоски, — но толку от этого пока что не было.

— Итак, подводим итоги, — перед сном на общем собрании членов экспедиции объявил Сергей Николаевич. — Завтра выезжаем из Кырена на двух «буханках». Едем старой дорогой до Шаснура, а там пересаживаемся на лошадей. Так мы сократим добрую половину пути. Начинать от мест, где начинал сам Дёмин, смысла нет никакого. В его годы дороги на Орлик ещё не было.

— Её вообще открыли только в девяностые, если уж говорить точно, — вставил Тюрин. — Ещё тридцать лет назад от Монд до Орлика шли на лошадях почти неделю.

— Спасибо за справку, — Сергей Николаевич закатил глаза. — Далее.

Артём, стоявший у окна, нарочно вертел в руках нефритовую статуэтку. Надеялся ещё раз увидеть преображение профессора, но тот на статуэтку не обращал никакого внимания.

— Вьючная часть экспедиции в поисках Корчагина…

— Это её официальное название? — поинтересовался профессор.

— Мне не нравится, — добавила Марина Викторовна.

— Лучше уж «По следам Корчагина», — предложил Тюрин.

— Тоже не нравится. Можно просто «Экспедиция Корчагина».

— Да подождите вы! — Сергей Николаевич хлопнул себя ладонью по ноге. — Что вы тут со своими названиями? Давайте по делу.

Фёдор Кузьмич, сидевший на табуретке возле поставца — того самого, за которым скрывался тайный проход, — невесело поглядывал на Джамбула и его дочь. Егерские сыновья, Юра и Слава, стояли по обе стороны от отца. Внимательно слушали Сергея Николаевича. Слава, чуть полноватый, с мягкой чёлкой светлых волос, прислонился к стене. Юра стоял навытяжку, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.

— Далее. Всего в экспедицию идёт десять человек.

— Кто десятый? — Марина Викторовна пересчитала всех присутствующих.

— Погонщик, которого мы наймём в Шаснуре.