Она плохо себе представляла, как близнецы относятся друг к другу. Порой они казались врагами, но определить их истинные чувства было невозможно.
— Ну и работенка у него. Уму непостижимо, как он выносит этого старого идиота.
— Он так добр к Бруно, — сказала Аделаида. — Это что-то невероятное.
— У Найджела не все дома, если хочешь знать. Лучше бы он оставался в театре.
— Посмотри, до чего тебя довел твой театр!
— Будь я одет поприличней, мне бы дали хорошую роль.
— Во всяком случае, денег ты у меня больше не получишь.
— А я прошу, что ли?
— Просто ты добрался уже и до тетушкиной пенсии.
— Да ладно тебе!
— Денби сказал: если хочешь, можешь покрасить фасад.
— Передай ему, пусть сам красит.
— Не будь дураком, Уилл. Денби прошлый раз хорошо тебе заплатил. Слишком даже.
— Вот именно. На черта мне его подачки.
— Но ты же должен зарабатывать на жизнь, как все люди.
— Все люди слишком много думают о деньгах.
— А ты побираешься.
— Господи ты боже мой! Я еще продам свои рисунки. Вот увидишь.
— Эту порнографию, на которую ты даже и взглянуть мне не дал?
— Порнография никому не приносит вреда. В том числе и тебе. Если бы все политиканы увлеклись порнографией, мир бы от этого только выиграл.
— Да кто купит такую гадость?
— Покупатель есть. Выйти бы на него.
— По-моему, тебе надо заняться чем-то одним, а не хвататься за все без разбору.
— Что поделаешь, Ади, такой уж я разносторонний.
— Ты и в стрельбе продолжаешь упражняться?
— Мужчина должен уметь постоять за себя.
— Витаешь в каких-то снах. Такой же глупый, как и Найджел.
— Подожди, Ади. Вот куплю себе камеру что надо. Фотографией тоже можно заработать.
— Сначала порнография, потом фотография. Камеру «что надо» тебе никогда не купить.
— Ладно, ладно!
— Vot serdeety molodoy!
— Тебя тут только не хватало, тетя, с твоими бреднями.
— Shto delya zadornovo malcheeka!
— По-моему, она совсем чокнулась.
— Не тараторь, тетушка, а не то затолкаем тебя в мусорный ящик. Иди пиши свои мемуары.
Аделаида приезжала каждое воскресенье готовить обед тете и Уиллу. При нем она предпочитала называть это ленчем. Вообще-то квартира была тетина. Уилл поселился здесь, когда потерял работу. Тетя была немного не в своем уме, но с домашними делами вполне справлялась. Аделаида готовила незамысловатый обед, поскольку ни Уилл, ни тетя не были особенно привередливы, а Уилл интерес к еде вообще считал буржуазным предрассудком.
Тетушка, на самом деле им вовсе никакая не родственница, а просто поклонница таланта братьев еще во времена их увлечения театром, когда она сдавала комнаты актерам на севере Англии, в последние годы была не совсем в ладах с реальностью. Почитала себя русской княжной, заявляла, что намерена продать свои драгоценности, что пишет мемуары о царском дворе. А в последнее время ей, казалось, вообще изменила способность изъясняться вразумительно. Зайдя в магазин, она тыкала пальцем в то, что хотела купить, или разражалась потоком никому не понятных слов. Правда, известные им русские «да» и «нет» она вполне могла вычитать в газетах. Тетя занимала темную полуподвальную квартиру в Кемден-Тауне. Выглядело ее жилище весьма необычно. В нем всего было слишком много, в том числе и фарфоровых безделушек, которых не убывало, даже несмотря на обыкновение Уилла разбивать все вдребезги в припадке ярости. Мебель не помещалась у стен. |