|
Я же не собиралась навсегда в колымаге поселиться, пару часов потерпеть можно. Речь сейчас не о машине и качестве пледа, которым предлагалось укрываться от холода. Нинель Павловна попила воды и заснула, со мной случилось то же самое. В бутылках было снотворное, да? Ваши будущие подопечные полагают, что едут отдыхать, садятся в разные экипажи, им предлагают воды… и готово! Вези потом похрапывающего субъекта куда пожелаешь.
Борис Валентинович погрозил мне пальцем. – Экая, однако, сообразительная у нас Дарья Ивановна. Вот с фантазией у нее плохо. Всякий раз, когда появляются новые люди, я слышу стон про то, что их шофер перепутал. – Но меня на самом деле не за ту приняли, – в один голос заявили мы с Нинелью Павловной. – И Васильевой, и Рогачевой минус десять очков за ослиное упрямство, – объявил хозяин. – Ну ничего, придет время, и вы покаетесь в грехах. – А если их нет? – прищурилась я. Борис Валентинович вынул из кармана трубку и позвонил: – Лика, прикажи Надежде подняться на смотровую площадку. Да. Правильно. Хозяин вернул телефон на место и пояснил: – Аппарат местный, он работает только в пределах имения. Не стоит пытаться его украсть и позвонить домой, сразу заработаете минус сто очков. Я уже объяснил: как только пойму, что человек исправился, моментально отпущу его. Правда, некоторые, например, Гарри, остаются, но это их собственный выбор. – Паша тоже решил вас не покидать, – робко уточнил старичок. – Это мужчина, который бегал по мансардному этажу и орал: «Подъем!»? – уточнила я. – В обязанности Павлуши входит следить за соблюдением режима, – прошептал Гарри, – у нас с этим строго. Сегодня у вас первый ознакомительный день, а уж завтра… Дедушка захлопнул рот. У меня по спине неожиданно забегали мурашки. – Но встречаются экземпляры, которые тверды, аки гранит, – продолжал Борис. – Надежда здесь давно. Группа, с которой она приехала, очистилась от грехов и покинула Волчью пасть. А Ферапонтова твердит заевшей пластинкой: «Ничего дурного я не сделала, меня перепутали с другой». – Звали? – спросила худенькая женщина, одетая в синее платье с белым воротником и такими же манжетами. – Да, – подтвердил профессор, – прибыли новые подопечные. – Добро пожаловать, – без тени улыбки произнесла Надежда и выставила вперед ногу, обутую в черную лодочку с серебряной пряжкой. – Надежда – горничная, – представил ее хозяин, – убирает дом, работает плохо, тяп‑ляп, без усердия. Ленится. По ночам шарит в кладовке, ворует еду. Столько сил я в нее вложил, но как горох о стену! Ноль ответной реакции. – Сто раз твердила и снова повторяю, не понимаю, почему сюда попала, – спокойно заговорила прислуга, – ошибка это. – Все сначала так говорят, – улыбнулся психолог. – Но потом люди спасают свою душу, а ты упорствуешь. – Можете меня на кусочки порезать, ничего не изменится, – тихо, но твердо заявила горничная. – Зря тут мучаюсь. Другие убийцами были, им поделом. |
