— Что стряслось?

Та отступила вглубь коридора, взволнованно прошептала:

— Госпожа, вас разыскивает господин Изюмов.

— Изюмов?.. Откуда он взялся?

— Мне неизвестно. Час тому назад он приезжал к дому княжны, после чего я взяла пролетку и примчалась к вам.

— Тебя он видел?

— Нет. Он беседовал с дворецким.

— И что тот ему сказал?

— Мне неизвестно. Дворецкий потом заинтересовался вами, после чего отправился к княжне.

Табба задумалась.

— Все это нехорошо. Дурно.

— Очень дурно?

— Весьма. Изюмову лучше не знать, что я живу у княжны. Вслед за Изюмовым может явиться другая беда. Это почти как дурная примета.

В зале громко захлопала в ладоши Эва, прокричала:

— Дамы и господа! Антракт окончен! Прошу встать на исходные позиции! Дамы и господа, внимание!

— Ступай, — кивнула служанке Табба и заторопилась в зал.

Заиграло трио. Валентин уже поджидал Таббу на исходной, взял ее под руку, и пары страстно, темпераментно ринулись в огонь танго.

— Стойка компактней! Венский кросс! Медленно, медленно… быстро, быстро…

Катенька понаблюдала за танцующими, улыбнулась с легкой завистью и нехотя покинула помещение.

Гаврила Емельянович был крайне недоволен докладом Изюмова. Некоторое время молча ходил из угла в угол кабинета, о чем-то размышлял.

Бывший артист, одетый в швейцарскую ливрею, стоял едва ли не навытяжку, смотрел на директора преданно и испуганно.

— Вы бездарны не только как бывший артист, но и просто как существо! — сообщил ему тот, приближаясь. — Что нового вы сообщили мне в результате дурацкого визита в дом княжны? Допустим, госпожа Бессмертная проживает там! И что дальше? Вы ее лично видели?

— Никак нет, Гаврила Емельянович. Мне не предоставилось такой возможности.

— А какая возможность вам предоставилась? Совершить променад перед княжескими воротами с дурацким видом или торчать остолопом в театре на ступеньках, раздавая дежурные комплименты бездарным артистам? На что вы еще способны?

— На многое, Гаврила Емельяныч… Мне, к примеру, стало известно, что мадемуазель посещает курсы по обучению аргентинскому танго.

— Где эти курсы?.. По каким дням мадемуазель их посещает? Узнать, уточнить, разнюхать! До мелочей, до самых каверзных подробностей! Вы меня поняли?

— Так точно, Гаврила Емельяныч.

Филимонов подошел вплотную к бывшему артисту, прошептал едва слышно:

— Перед зеркалом, по пять раз в сутки!.. Хлестать себя по щекам, ежели хоть одно слово по-казарменному! Беспощадно хлестать! До красных пятен! С утра до ночи!

— Буду усиленно работать над собой, ваше превосходительство.

— Работайте! Иначе ваши усилия будут оценивать в другом заведении!

Изюмов развернулся, сделал пару шагов к двери, остановился.

— Все это вы, Гаврила Емельянович, ради князя Икрамова стараетесь?

— Вам-то какое дело?

— Интересуюсь.

— Забудьте! — Директор снова подошел к нему. — У вас нет больше интереса. Не имеете права! Вы теперь никто! Человек на ступеньках! Согнулся, разогнулся! Уловили?

— Так точ… Простите, уловил.

— Вот и ступайте с Богом. И помните, через несколько дней жду от вас новых сообщений о госпоже Бессмертной.

— Слушаюсь, Гаврила Емельяныч, — Изюмов поклонился и бочком покинул директорский кабинет.