Брянский хотел было выпить, но по какой-то причине передумал, уставился на девушку, высоко задрав подбородок.

— Знаете, вы все больше мне нравитесь.

— Благодарю.

— Вы действительно не по возрасту умны.

— Воспитание.

— Видимо, да. Можно узнать, кто вас воспитывал?

— Мама.

— Мама… Мама… — пробормотал Александр. — Это хорошо. Мама не может плохо воспитать. — Он стал медленно, с удовольствием пить вино.

Михелина насмешливо изучала немолодое и красное от выпитого вина лицо хозяина и от неожиданно резкого взмаха его головы вздрогнула.

— Как вы отнесетесь к тому, если я предложу вам поселиться в моем доме? — вдруг изрек он.

Брови Михелины в изумлении встали «домиком», приложив ладонь ко рту, она вдруг рассмеялась.

— Шутите, князь?

— Смешно?

— В общем, да… А в каком качестве я буду здесь?

— В каком пожелаете. Можно сразу в двух!.. — Князь, покачиваясь вперед-назад, внимательно изучал ее. — Как, скажем, подруга моей дочери. И второе — как моя юная спутница. — Он дотянулся до ее ноги, положил ладонь на колено.

Анастасия, затаив дыхание, старалась не пропустить ни единого слова.

Михелина мягко убрала руку князя, с укоризной произнесла:

— Мне кажется, Александр, вы слегка перебрали с вином.

— То же самое я могу произнести и в трезвом виде. Вы придете, допустим, завтра, и я повторю свое признание. Вы меня боитесь?

— Честно?

— Только так.

— Ни капельки. Вы мне смешны.

Брянского будто ударили по лицу, он помолчал, сжав кулаки, на скулах обозначились желваки.

— Мне никто так еще не отвечал.

— Боялись? — полувопросительно сказала девушка.

— Видимо… — Князь помолчал, уронив на грудь голову, затем решительно заявил: — Постарайтесь понять и… принять мое предложение. Если в вас есть хоть толика сострадания, отнеситесь к моим словам серьезно.

— Сострадания?.. К кому?

— К двум одиноким, потерянным существам. Мы бродим по этим комнатам и не можем найти приюта… Я видел, вы очень понравились Анастасии. Но я так же без ума от вас! Поэтому все стало на свои места!.. Впервые за год моего дикого существования. Прошу, будьте с нами. Меня гнетут эти стены, меня выводит из себя дочь, меня круглосуточно преследуют страхи! — Глаза князя стали красными, лицо исказилось. — Особенно после того, как я принес в дом этот бриллиант! — То ли от выпитого, то ли от неведомого страха он стал похож на безумца. — Это страшный камень, Анна!.. Я его купил и теперь не знаю, как от него избавиться. Хочу и не могу!.. Он держит меня и тащит в неизвестность! В пропасть! — Брянский вцепился в колено девушки. — Хотите взглянуть на него?.. Я вам покажу! Никому не показывал, а вам покажу.

— Нет, — тихо ответила Михелина. — Не хочу.

— Тоже боитесь? — оскалился Александр. — Но я хочу, чтобы вы почувствовали его!.. Почувствовали и хоть в малой части разделили мои ощущения! — Он резко поднялся, показал на кресло, в котором сидела гостья. — Сидите и не смейте никуда выходить!.. Вас все равно отсюда не выпустят!.. Сидите! — Брянский широкими шагами пересек комнату, стал подниматься по лестнице, оглянулся, предупредил: — Несколько минут.

Михелина, замерев, осталась сидеть в кресле, а стоявшая наверху Анастасия легкими перебежками, прячась за колонны и простенки, двинулась следом за отцом.