Идея была блестящая, хотя и совсем немудреная. В Москве сожители открыли частное предприятие, назвав его модным словом «Смычка», и арендовали помещение под контору. После этого разместили во всех московских газетах объявление о продаже продовольственных и промышленных товаров по предоплате наличными деньгами. На эту простецкую уловку клюнули сотни заказчиков. И это немудрено — если вспомнить, какое было время. Голодная страна, дефицит всего и вся.

Мошенники никаких товаров не поставляли. Они просто получали деньги и их проматывали. Это могло длиться достаточно долго, но в 1923 году Кротов дал маху. Он угнал государственный легковой автомобиль и принялся раскатывать на нем по Москве. Во время задержания завязалась перестрелка. Кротов был убит наповал. Ольгу задержали.

Во время следствия ее поместили в Бутырскую тюрьму. Но приговор оказался неожиданно мягким. Суд поверил россказням Ольги, которая все валила на «зверя Кротова». И получила условный срок. После освобождения из тюрьмы она уехала в родной Ленинград.

Здесь постаревшая и подурневшая Ольга Штейн (или Остен-Сакен) долго бедствовала, не имея ни угла, ни средств к существованию. Согласно распространенной легенде на одной из улиц Ленинграда она случайно встретила того самого дворника Тимохина, который торговал квашеной капустой. От былых обид не осталось ничего. Оба были обрадованы неожиданной встречей. Потом Штейн и Тимохин сошлись и стали жить вместе. В ЗО-е годы Золотая Ручка «номер три» торговала кислой капустой. Якобы сотрудники школы милиции водили курсантов посмотреть на «ту самую Ольгу Штейн».

Вот такая судьба. Что в ней правда, а что вымысел, определить так же трудно, как и в случае с настоящей Золотой Ручкой. Попробуйте, к примеру, отыскать хоть какую-то информацию о генерале А. М. Штейне. Или о том же Тимохине.

Одно можно сказать точно — на звание Золотой Ручки Ольга фон Штейн явно не тянет. Неумелая воровка, жадная и глупая. Вот и весь сказ.

Были и другие претендентки на этот «высокий титул». Золотыми Ручками именовали себя воровки и хипесницы многочисленных российских городов. Были столичные налетчицы и провинциальные карманницы. Уральские содержательницы притонов и сибирские сутенерши. Все они и в подметки не годились настоящей Соньке — если все аферы, которые ей приписывают, были задуманы и реализованы Золотой Ручкой.

Не исключено, что реальная Сонька, в существовании которой сомнений нет, превратилась в образ собирательный. В таком случае ее судьба может рассматриваться как мифологизированная история женской преступности в дореволюционной России. Как хрестоматия мошенничества. Как увлекательный сборник детективных историй, большая часть которых (а то и все) позаимствованы из жизни, а не придуманы за письменным столом.

Любопытно, что пример российской Соньки оказался соблазнительным для ее зарубежных последовательниц. Свои Соньки были в Европе, в Латинской Америке, в Австралии. Но больше всего аферисток со схожими методами «работы» было в Америке. Эта страна вообще может считаться инкубатором современной преступности — если говорить об изобретательности аферистов, о придуманных ими приемах одурачивания законопослушных граждан.

Многие искательницы приключений и легких денег, сталкиваясь с трудностями российских реалий (всеобщая бедность, трудности свободного перемещения по стране, тяжелые ловил содержания преступников в тюрьмах), выезжали за пределы России и промышляли в Европе или в США. Не будем забывать, что Софья Блювштейн была уроженкой одного из польских местечек, обитатели которых ощущали себя европейцами в большей степени, чем жители городов и деревень Европейской части Российской империи.