Со сверхъестественным он впервые столкнулся, познакомившись с шерифом Огастом Корбином. Сам термин «сверхъестественное» Элу не нравился: раз уж какое-то явление имеет место быть в материальном мире, то оно, по определению, естественно. «Сверхъестественное» же вносит путаницу.

Он хорошо помнил день, когда все изменилось.

В то время Эл работал библиографом-консультантом в главном читальном зале в Исследовательском корпусе Нью-Йоркской публичной библиотеки (который в путеводителях именовали корпусом Стивена Шварцмана – благодаря ну очень щедрому пожертвованию в фонд библиотеки, размером в сто миллионов долларов).

Как бы там ни было, Эл пять раз в неделю мотался из Сонной Лощины на Манхэттен – на работу, тогда как его отец и дядя руководили библиотекой Уайткомба-Сирса. Она принадлежала их семье с тех самых пор, как епископальная церковь махнула на здание рукой.

Как-то, десять лет назад, пока еще Шварцман не сделал щедрого пожертвования и целый корпус библиотеки не переименовали в его честь, Элу позвонили с незнакомого номера. Он бы и не ответил – обычно с незнакомых номеров звонят телемаркетеры, – но, судя по коду, звонил кто-то из Сонной Лощины. Эл рассудил, что это, наверное, кто-то из соседей или друзей семьи, чей номер он просто забыл внести в список контактов.

Хриплый бас в трубке произнес:

– Мистер Уайткомб-Сирс, это шериф Огаст Корбин из Сонной Лощины. Боюсь, у меня для вас плохие новости: ваших отца и дядю убили.

Остальной части разговора Эл не запомнил. Только что он стоял в читальном зале, где под высоким потолком разносились приглушенные шепотки посетителей, клацанье клавиш их ноутбуков – никто, естественно, не слышал, как шериф произнес слово «убили», – а вот он оказался подле Корбина, у желтой заградительной ленты перед входом в бывшую церковь. Рядом мерцали синие и красные огни мигалок.

– Что случилось? Как? – спрашивал Эл.

– Мы выясняем, – ответил шериф.

– Ну да, – произнес Эл, понимая, что таким образом полицейские маскируют ответ вроде «понятия не имеем». – Я хочу видеть тела.

– Если честно… не стоит, мистер Уайткомб-Сирс.

– Почему это? – Эл возмутился: что?! какой-то идиот-легавый не позволит ему увидеть тела погибших родственников?!

Помедлив немного, Корбин произнес:

– Ладно, на отца еще взглянуть можете, а вот на дядю – и правда не стоит. То, как с ним обошлись… Скажу лишь, что опознали его только по найденным в карманах бумажнику и сотовому.

Корбин проводил его к фургону патологоанатомов, где один из экспертов расстегнул мешок для трупов. На лице у отца застыло крайне изумленное выражение; в груди зияла большая дыра.

– Кто его так?

– Мы сами пока не знаем. – Кивнув коллеге, Корбин застегнул «молнию» на мешке.

Элу стало дурно, но он промолчал.

В ту ночь и начали твориться разные странные вещи. Эл вернулся домой – в таунхаус на три квартиры. Эл жил на первом этаже, у него была небольшая кухня, спальня, просторная гостиная-столовая и выход на задний дворик. Заснуть, понятное дело, не получалось, и, как назло, из гостиной посреди ночи послышался невнятный стук.