Аллан тяжело задышал. Его широкая, поросшая черными завитками волос грудь то резко вздымалась на вздохе, то так же стремительно опускалась на выдохе. Он пока еще не потерял над собой контроля. Решительно отодвинув Элис на расстояние руки, он откровенно залюбовался ею. Она с гордо поднятой головой не отводила взгляда от лица мужа, в то время как его голодные глаза медленно начали свой путь от плавных линий ее шеи вниз к полной груди с торчавшими от возбуждения, набухшими сосками, а затем к плоскому животу и изумительно стройным ногам.

— Боже, как ты прекрасна! — прошептал он дрожащим от страсти голосом — И как же я хочу тебя!

Она шагнула навстречу и прижалась к нему с бесстыдством, которого раньше за собой не знала. Загоревшись от прикосновения ее тела, от ее дерзости, Аллан подхватил Элис на руки, перенес к дивану и бережно положил на покрывало. Она вытянулась в струнку, когда муж лег рядом. От него шел жар, возбуждение нарастало. Она ощутила знакомый аромат его кожи.

— Как же ты волнуешь меня! — закрыв глаза, прошептал Аллан, пытаясь выровнять дыхание. — Твои волосы, они великолепны. Они пахнут фиалкой. — Он перебирал пальцами шелк ее волос.

Полуоткрытые губы Элис жаждали поцелуя, и он не заставил их долго ждать. Ее близость гипнотизировала Аллана, он больше не мог ни о чем думать, кроме как об обладании ею. Аллан покрывал тело жены поцелуями, чувствуя, как трепетно и готовно отзывается оно на его призыв.

Ее голова пошла кругом, когда он губами ощутил затвердевший сосок ее груди. Удовольствие было настолько пронзительным, почти невыносимым, что Элис съежилась и застонала. Его руки продолжали ласкать, а губы целовать. Она мотала головой из стороны в сторону в тщетной попытке побороть остроту ощущения. Не в силах больше сдерживаться, она полностью отдалась яростной страсти.

Он осторожно овладел ею, но, почувствовав влажную, нежную плоть, усилил движения, входя в нее все глубже и глубже. И она, поймав его ритм, жадно отвечала ему, пока они оба не слились в сладостном, всепоглощающем облегчении, взорвав мир на тысячи кусочков…

Они неподвижно лежали рядом, приходя в себя после восхитительного полета. Аллан не торопился выпускать жену из крепких объятий, ощущая, как потихоньку утихает жар их разгоряченных тел. Элис прислушивалась к биению его сердца. Оно становилось ровнее и медленнее. Из телевизора лилась торжественная музыка праздничного хорала. Она не заметила, как задремала…

Когда Элис наконец открыла глаза, за окном уже сгустились сумерки. Сколько же она проспала? Она с удивлением обнаружила, что лежит под теплым одеялом одна.

— Ал?

— Я здесь, — немедленно ответил он и тотчас же появился у нее перед глазами.

Короткий банный халат, надетый на нем, едва ли можно было назвать одеждой, но это было гораздо больше, чем на ней самой. Она неожиданно почувствовала безотчетный стыд.

— Не вставай! Я сейчас. — Аллан с улыбкой подождал, пока Элис снова нырнула под одеяло, и вернулся к коробкам. Через минуту он появился с открытой бутылкой вина и двумя бокалами. Поставив все на пол, он шепнул: — Подвинься.

Наполнив бокалы темно-красным вином, от которого распространялся чудный аромат, он сбросил халат и устроился рядом.

— Я предлагаю провести рождественский вечер здесь, — сказал он внезапно осипшим голосом. Легкое прикосновение его обнаженного тела вызвало в ней новую волну желания. — Конечно, с короткими пробежками за едой и вином, которые мы сможем съесть и выпить здесь под одеялом. Что скажешь? — спросил он, крепко обняв ее за плечи.

Элис только согласно кивнула и положила голову ему на грудь.