– С твоей помощью, – сказала Джулия и решительно ротянула ему дочь.

Несколько мгновений он рассматривал ее, затем крепко прижал к груди.

– Полопай ее по спинке, – распорядилась Джулия. – Ей нужно срыгнуть. Вот. Положи эту салфетку на плечо.

Одной рукой Пол расправил салфетку и принялся похлопывать Викторию по спинке. В тот самый момент, когда Оливер начал сосать, усилия его отца были вознаграждены.

Пол усмехнулся, затем рассмеялся.

– Я сделал это!

Джулия тоже смеялась, но сквозь редкие крупные слезы.

– Да, сделал.

Пока Джулия кормила сына, Пол кругами ходил по комнате, продолжая нежно поглаживать дочь. Они были семьей.

Несколько минут спустя мать Джулии снова просунула голову в дверь и улыбнулась тому, что увидела.

– Именно так и должно быть, – проговорила она и пошла рассказать вернувшимся с елкой мужу и Элис хорошие новости.

Джулия показала Полу, как нужно пеленать детей. Вот когда они совсем не показались ему огромными!

– Ничего, научишься, – пообещала Джулия. – Я ведь научилась.

– Научусь, – поклялся Пол.

Они стояли рядом, глядя на детей, и Джулия почувствовала, как пальцы Пола переплелись с ее пальцами. Они приникли друг к другу.

– Что в этом свертке? – спросила Джулия. Он поднял его с пола, куда в волнении бросил, и протянул Джулии.

– Разверни.

– И мне не нужно ждать до Рождества?

– Надеюсь, нет.

Одеревеневшими пальцами она развернула бумагу. Внутри лежал мишка журналист. Со своими фотоаппаратом, ручкой и блокнотом, на единственной «странице» которого было написано: «Ты выйдешь за меня замуж?» А к ручке было прикреплено кольцо.

Джулия повернулась к Полу… и протянула кольцо ему. Он взглянул на него, а затем, с отчаянием, на нее. В ее глазах была только любовь.

– Ты не наденешь его?

Когда они впервые занимались любовью, это была любовь, рожденная болью. Она тоже была прекрасной и животворящей – не только в одном смысле. Она воскресила его, хотя тогда Пол не отдавал себе в этом отчета.

Сейчас, поклялся себе Пол, все будет для нее. Я буду любить ее радостно и страстно, с заботой и вниманием. Я покажу, как много она значит для меня.

Когда врач сказал, что уже можно, – а со времени родов прошло уже восемь недель, а не шесть, – Пол попросил тестя и тещу заняться вечером внуками.

– Куда мы идем? – спросила Джулия. – Что ты задумал?

Пол только усмехнулся. У него был план. Он все рассчитал, подыскал убежище – заброшенную сторожку в стороне от всех дорог. Но для пары, которую ничто и никто не интересует, кроме друг друга, она была идеальна.

– Положись на меня, – сказал он, сжимая ее руки.

Джулия так и сделала.

Теперь домишко казался еще большей развалиной, чем тогда, когда Пол его приметил. С холмов задувал сильный ветер, в воздухе кружились первые снежинки, и Пол усомнился было в своей идее.

– Здесь просто чудесно! – воскликнула Джулия, обнимая его и целуя в щеку.

Он слегка повернулся так, чтобы поцелуй пришелся в губы, и поцеловал ее в ответ. С отчаянием и страстью.

– Разожги огонь, – распорядилась Джулия, – а я приготовлю постель.

– Постель готова, – сказал ей Пол.

Он побывал здесь утром – принес шампанское, бокалы и еду, которую приготовил для нее.

Но теперь, когда они оказались здесь, Пол не чувствовал голода.

– Ты чего нибудь хочешь? – спросил он у Джулии.

Она положила руки ему на грудь и выдохнула:

– Тебя.

Они едва добрались до постели. Какие там забота и внимание! Какие изыски! Но страсть, по крайней мере, была.