— Вот как? — удивилась Вдова.

— Но это ничего такого, фрау Марта. Музыканты Савика Нечипоренко. Они здесь с гастролями. Их задача прикрыть деятельность Лаврова.

— Просто прикрыть? А если они и есть настоящая группа? Вы не думали, Фридрих?

— Нет. Вы же сами говорили о том, что Лайдеюсер умен. Не стал бы он вот так подставлять основную группу. Савик Нечипоренко музыкант, а не агент. На абвер согласился работать, ибо ему нужны сильные покровители.

— Вы правы. Слишком просто. И этот Савик уже знает про арест Лаврова?

— Нет. На контакт они пока не пошли.

— Как это?

— У Лаврова был пароль к Савику Нечипоренко. Он отправил свою помощницу Анну Герасименко.

— И что? — торопила Вильке Вдова.

— Дроздова обратилась к помощнице Нечипоренко к певице Аде Лепинской.

— И что она?

— Ада Лепинская не пошла на контакт. Сделала вид или действительно ничего не знает.

— А вот это еще одна большая странность, Фридрих. А с самим Нечипоренко она не связывалась?

— Дроздова-Герасименко? Нет. Но это можно легко проверить. Я вызову или Аду Лепинскую или самого Савика на разговор в гестапо.

— Ни в коем случае, Фридрих! Этого делать нельзя! Категорически!

— Как скажете, фрау Марта.

— Здесь информация не всплывет. Но как отпустить Лаврова без шума?

Вильке успокоил Вдову:

— Сейчас арестовывают многих для проверки. Приказ коменданта города полковника Лайденбаха.

— Продумайте это хорошенько, Фридрих. Это важно. Нам нужно понять чего желает Лайдеюсер и стоящие за ним люди абвера.

— А вы?

— Я буду держать с вами связь.

— Как? Сюда приходить опасно для вас. Ночь и комендантский час!

— До утра я останусь здесь. А затем вы обеспечите мне отход.

— Но как мы будем связываться дальше?

— Я буду приходить сюда.

— Сюда?

— В этой квартире нет прослушки. Значит она подходит…

* * *

Харьков. Улица Короленко.

Группа Лаврова.

30 мая, 1942 год.

Гауптштурмфюрер Вильке спросил оберштурмфюрера Генке:

— Вы сказали мне недавно, что капитан Витал из фельдгестапо не внёс в сводки арест группы, которая теперь у нас в камерах?

— Герасименко? Муж и жена? Нет.

— На этот раз нам повезло, Генке. Это отлично. И я готов взять обратно все плохие слова про капитана Витала!

— Но что случилось, гауптштурмфюрер?

— Мы отпускаем Герасименко и его людей на свободу!

— Но…

— Ничего пока не спрашивайте, Генке. Вы должны доставить их тайно на ту самую квартиру, которую они занимали.

— Нет ничего проще, гауптштурмфюрер.

— И никто не должен болтать.

— Никто и не будет. Я сам проведу беседы с нужными людьми. Герасименко никто беспокоить не станет…

* * *

Вильке вошел в камеру, где содержался Лавров.

— Герр Вильке? — тот поднялся с нар.

— Сидите, Лавров.

— Что-то случилось?

— Да. Завтра вас и ваших людей выпустят на свободу. Я всё улажу с полицией. За Борзенко можете не переживать. Ни один полицейский не подойдет к вам на пушечный выстрел.

— Уже завтра? Вы приняли решение?

— Да. И вы были правы, Лавров.