— Я назначена секретарем!

— Ах, вот оно что! — вспомнил Риклер.

Рунсдорф обещал похлопотать, чтобы им выделили помощника. Но Рунсдорф не хотел брать местного и потому ждал человека из Германии.

— Я могу подождать здесь господина полковника?

— Полковник фон Рунсдорф вернется не так скоро. Он убыл по служебной необходимости. А я не могу посвятить вас в детали нашей работы без одобрения господина полковника.

— Тогда я пойду, господин лейтенант.

— Но я могу угостить вас кофе, фройлен.

— А вы не заняты, господин лейтенант?

— Занят, но перерыв мне нужен и могу немного оторваться от дел.

— Принимаю ваше приглашение, господин лейтенант.

— Меня зовут Ганс, фройлен. Не стоит вам именовать меня «господин лейтенант». Я признаюсь вам, что я не военный.

— Но на вас мундир офицера, герр лейтенант.

— Да я ношу мундир, но признаюсь, что военное дело меня совсем не увлекает, хоть я и окончил офицерские курсы. Меня ждала отправка на фронт, но господин полковник взял меня к себе.

— Значит вы все же военный, Ганс.

— Я историк, фройлен Эльза. Учился в Гейдельберге. Думаю, что после войны смогу защитить степень. Прошу вас.

Девушка села, а Рикслер стал готовить кофе. Она сказала:

— О! Какой запах! Это арабика! Настоящий!

— У господина барона хороший кофе. Не суррогат. И я научился его готовить.

Он поставил чашку на стол перед девушкой.

— Спасибо. Ганс.

— Вы из команды связисток?

— Да. Прибыла в Харьков в подразделение тыловой службы. Но полковник Лайденбах, военный комендант города, узнал, что я владею стенографией и направил меня в распоряжение полковника Рунсдорфа.

— Так вы стенографистка? Это просто отлично, фройлен Эльза.

— Да?

— Мы здесь буквально падаем с ног, фройлен. Слишком много работы. Много документов. Хорошо, что я совершенствую свои навыки в русском языке. Побочный полезный эффект моей деятельности, фройлен.

— Вы говорите по-русски? — спросила Эльза на русском языке.

Настало время для Рикслера удивляться.

— Не удивляйтесь, Ганс. Я наполовину русская. Моя мать была русской хотя жила в Германии. От неё я и узнала русский язык. Он мой второй родной. Я не чистокровная арийка.

Рикслер ничего не сказал на это. Он не воспринимал расовую теорию нацистов, но свое мнение держал при себе.

— Это помешает мне получить место у господина полковника?

— Барон человек очень образованный. Знает несколько европейских языков. Барон ценит работоспособность. И обладает большим влиянием.

— Влиянием?

— А вы не знаете господина барона фон Рунсдорфа?

— Мне почти ничего не сказали у военного коменданта. Капитан Ланге, руководитель штаба полковника Лайденбаха, только сказал мне, что полковнику Рунсдорфу нужна хорошая стенографистка.

— Полковник барон фон Рунсдорф был адъютантом рейхсфюрера Гиммлера, фройлен. Ныне он руководитель отдела в организации Аненербе. В Харькове барон фон Рунсдорф представляет самого рейхсфюрера! Потому барон персона здесь важная.

— Я этого не знала. Теперь сомневаюсь примет ли меня барон.

— Если вы хороши в своей работе, то примет. Меня же он принял. И если бы не он, то быть бы мне сейчас в окопах на фронте под огнем. А я, фройлен, человек исключительно мирный.

— Вот как?

— Да. Оружие мне не нравится.

— Но немцы нация воинственная.

— Я немец, но совершенно не воинственный, а наоборот.