Прошла неделя, и в пятницу я лег спать с надеждой, что отец не забудет о своем обещании и не отправится на ипподром. Однако рано утром он разбудил меня, прервав сон, в котором Эми Лэш хлопала меня по плечу и говорила: «Шевели своей свинцовой задницей». Он состряпал яичницу с беконом - единственное блюдо, которое умел готовить, - и налил мне кофе. Потом мы надели куртки и вышли из дома. Дело шло к середине ноября, и день был холодный и пасмурный. «Свежо, однако», - сказал отец, когда мы завернули за угол, направляясь к школе, и больше не произнес ни слова, покуда мы не углубились в лес.

Я вел отца по лесу, словно экскурсовод: показал ручей, полянку, где я создал своего человека, храм мертвых белок. «Очень интересно», - говорил он всякий раз и время от времени между прочим сообщал мне названия разных кустов и деревьев. Холодный ветер гонял сухие листья между темными стволами, и при сильных порывах' они налетали на нас шуршащими волнами. Ходоком отец был отменным, и к полудню мы покрыли миль десять, оставив позади все места, до которых я мечтал когда-нибудь добраться. Мы обнаружили огромное поваленное дерево с вывернутыми из земли узловатыми перепутанными корнями и пересекли две голые холмистые равнины. В надежде услышать знакомый шепот я постоянно напрягал слух, улавливая даже самые тихие звуки - слабый треск ветки, отдаленное карканье вороны.

Ближе к вечеру небо потемнело и заметно похолодало.

- Послушай, - сказал отец. - У меня сейчас точно такое чувство, какое я испытывал, когда охотился на оленя. Он где-то рядом. Нам нужно просто перехитрить его.

Я кивнул.

- Я останусь здесь и буду ждать, - сказал он. - А ты пойдешь вперед по тропе - только, бога ради, очень тихо. Возможно, увидев тебя, он бросится назад - тут-то я его и поймаю.

Я сомневался в разумности предложенного плана, но понимал, что так или иначе, а действовать надо.

- Будь начеку, - предупредил я. - Он большой и вооружен палкой.

Отец улыбнулся.

- Не беспокойся за меня, - сказал он и поднял ногу, демонстрируя свой «десятый размер».

Я невольно рассмеялся, а потом повернулся и двинулся вперед осторожным шагом.

- Иди минут десять и внимательно смотри по сторонам, - крикнул отец, когда я подошел к повороту тропы.

Оказавшись в одиночестве, я засомневался, что мне очень уж хочется найти своего человека. Затянутое облаками небо над лесом, темное и пустынное, нагоняло страх. Я рисовал в своем воображении схватку отца с Кавано и задавался вопросом, кто же из них победит. Когда я отошел на достаточно большое расстояние, чтобы почувствовать острое желание развернуться и бегом броситься назад, я все же усилием воли заставил себя дойти до следующего поворота тропы. Еще немного, говорил я себе. В любом случае он наверняка уже распался на части, убитый холодным дыханием зимы. Но потом я поднял взгляд и впереди, за низко свисающими ветвями, увидел долину, куда уходили умирать олени.

Я осторожно подобрался к краю обрыва и скользнул взглядом по крутому откосу, сплошь покрытому терновником и сорной травой, в самом низу которого росли деревья с густым темным подлеском. Долина представляла собой огромную круглую впадину, похожую на след метеорита, упавшего на землю в глубокой древности. Я подумал о драгоценном кладе оленьих рогов и костей, погребенных под слоем мертвых листьев внизу. Стоя там, на краю обрыва, я почувствовал, что почти постиг тайну жизни древнего леса. Я понял, что должен показать долину отцу, но еще не успел сдвинуться с места, как увидел, услышал какое-то движение ниже по склону.